— Не с — с–стоит, дитя, — обращаясь ко мне, прошептал Оусх. — Ты уже не с — с–сбежиш — ш–шь… Оусх голодный. А когда он голодный, он часто негос — с–степриимный…

— Кто вы такой? — осипшим голосом прошептала я.

— Кто такой Оус — с–сх? — вновь наклонил голову он, и в его голосе мелькнула обида. — Оус — с–сх хозяин этого места… Оус — с–сх придумывает музыку, которая раньш — ш–ше здесь звучала… Оус — с–сх хочет слушателей.

— Но как у Оусха будут слушатели, если он всех ест? — отважилась на вопрос я, краем глаза поглядывая на остолбеневшего Анора.

Кажется, Оусх задумался, наклоняя голову и вглядываясь в меня. При этом колокольчики на его рогах то и дело что тихо позвякивали, но это был уже не тот мелодичный перезвон. Он был каким — то грубым, как звон цепей. И не внушал ничего хорошего.

— Дитя право, — всё же нехотя произнёс Оусх, задумчиво обводя взглядом зал. — Тогда у Ос — с–сха не будет слушателей… но, может, Оус — с–сх для начала им сыграет, а только потом с — с–съест?.. да, так будет правильней.

Оусх улыбнулся, явив довольно острые зубы, и вновь опустился на свой трон.

Неприятные мурашки прошлись по спине, когда воздух вдруг наполнился сыростью и отчаяньем. Отчаяньем тех, кто до этого был на моём месте.

— Я с — с–сыграю… — довольно произнёс Оусх. — Но пос — с–сле съем вас… так будет правильней.

— Тогда играйте что — то длинное и красивое, — чуть ли не взмолилась я.

— Я подумаю…

Существо преподнесло к губам странный инструмент, издали похожий на флейту, и заиграло. Мелодия вновь полилась по залу, и перед глазами встала пелена.

Темнейший восседал на подушках, молча смотря на весеннее вино в своей чаше. Вино это собрали ещё несколько сотен лет тому назад, и по идее, оно должно было приносить ему радость. Но вместо этой радости внутри была пустота. Нет, она и раньше там была, и Темнейший даже свыкся с ней. Но сейчас пустота была какой — то другой.

Возможно, пустота возникла из — за того, что в шатре кроме него никого и не было. Хотя, обычно так было всегда, и в такие моменты его мысли возвращались к болезни. Но сейчас они вертелись где — то далеко от неё.

Полог шатра зашуршал, и внутрь просунулась волчья морда с рыжими огнями глаз.

— Её нет, — со вздохом произнёс Сивер, подобно провинившемуся псу прижав уши.

— Даже в шатре Ааров? — как можно бесстрастней произнёс Темнейший, обводя когтем обод чаши.

— Даже там, — согласно ответил волк. — Но мне показалось, что я учуял её след…

— И куда же на этот раз забрела маленькая полукровка?

Сивер замялся, и это не укрылось от глаз Темнейшего. Что — то его заставило напрячься, стиснув пальцами чашу. Когти стукнулись об металл, и тихий звон прокатился по шатру.

— Сивер, — холодным голосом повторил Темнейший.

— След ведёт в сторону Асм'Бьен, — всё же выдавил из себя Сивер, умоляющим взглядом скользнув по лицу хозяина. — Вам не следует туда соваться… видимо, он и вправду настолько голоден, что его мелодия разошлась так далеко.

— Ты её слышал? — даже напрягся Темнейший.

— Да.

Темнейший стиснул губы, вдруг поднявшись с места и отшвырнув от себя чашу. Вино взметнулась тёмным дождём в воздух, застывшими каплями упав на мягкие ковры.

— Пора наведаться к нему …

— Я могу составить вам компанию? — тут же вскинув голову, пророкотал Сивер.

— Да. От тебя пользы будет больше, чем от этих ниитов.

Волк горделиво оскалился, явив ряд железных зубов. Но вряд ли они защитят от мелодии того, кто жил в Асм'Бьене.

***

Мелодия всё звучала и звучала в ушах, не собираясь и на секунду прерываться. Порой она казалась нежной и воздушной, а иногда камнем давила на плечи. При этом мысли в голове так и путались, и поймать одну единственную казалось невозможным. Только я осознавала, что надо бежать отсюда, как ноги не слушались, а тело становилось безвольным. Я ощущала себя марионеткой в чужих руках. Как же это было страшно и ужасно одновременно!

Анор сдался первым, нетвёрдым шагом петляя в сторону Оусха. При этом мелодия с каждым его шагом становилась всё трагичней и трагичней. Сердце так и скакало в груди, заставляя дыхание сбиваться, и в какой — то миг мне просто показалось, что закончится мелодия — закончится и моя жизнь.

Ниит вдруг упал на колени перед существом, не дойдя до трона и пару шагов. Его завороженный взгляд был прикован к Оусху, чья мелодия становилась всё тише и тише. Спустя несколько долгих минут, протянувшихся вечностью, он всё же отнял флейту от тонких губ.

— Значит, ты будеш — ш–шь первым… — наклонив голову и печально брякнув колокольчики, выдохнул Оусх.