Тук… тук… тук…

Да, сомнений не оставалось — всё здесь ещё жило, но было заковано в неразрушимые цепи льда. Интересно, а Темнейший застал этих существ при жизни? Восхищался ли он ими так же, как я сейчас? думал ли, насколько мягкая у них окажется шерсть и как красиво она будет переливаться на свету?

— Мы можем пока остаться здесь, — предложил Сивер. — У нас ещё есть время.

— Неужели никому не под силам избавиться от этого льда? — тихо прошептала я, проведя ладонью по ледяной шее окараха.

— Если только солнце перестанет уходить за горизонт. А так — нет. Здесь ещё всё живое, и в то же время давно погибло. С этим уже ничего нельзя поделать.

— Как жаль, — отпрянув от окараха, вздохнула я, направившись в сторону ручья. Он оказался неровным, словно отражение в зеркале, с застывшими рыбами и точками водяных духов у самого дна. — Откуда взялась эта зима?

Сивер помедлил перед ответом, словно сам не веря в то, что собирается сказать.

— Говорят, что она возникла тогда, когда нашли первый проклятый металл. Зима затронула бы всех, и весь мир обратился бы в лёд, но по легенде Луна одарила нас спасителем. Она оживила мёртвого, и тот, применив проклятый металл, остановил зиму раз и навсегда. Лишь отголосок её былого могущества до сих пор остался здесь.

Значит, всё же правда. Луна не просто так оживила меня — она словно на что — то намекала. Видимо, придёт и мой черёд исполнить какую — нибудь великую миссию в этом мире. Может, тогда она отпустит меня домой? Я всё ещё скучаю по своей квартире и родителям. Интересно, они меня ищут или давно свыклись с тем, что я мертва? Сколько времени прошло в моём мире? Минута, неделя или год?

Осторожно опустившись на заледеневший валун, я задумчиво перебрала тёмные волосы. Пока что можно отложить вопрос насчёт возвращения в мой мир и зачем я вообще здесь. Мучало другое — мои чувства к Темнейшему. То, что случилось на завтраке, упорно лезло в голову. Почему он меня поцеловал? Это было неожиданно, до дрожи приятно, но всё же? Неужели я, даже не сосем полноценный ниит, могла его заинтересовать? И ладно, предыдущие поступки я ещё могла принять за великую доброту самого Темнейшего, но сегодня…

От воспоминаний уши полыхнули, и зарывшись пальцами в волосы, я отчаянно зажмурилась. Так, надо прийти в себя и разобраться во всём! Неужели мне может нравиться тот, кого боится всё Малоречье? Тот, кто по словам Мавы, самый страшный и ужасный правитель? Тот, кто так нежно держал меня за руку во время танца, и кто подарил свой плащ на озере…от голоса которого внутри натягивается тетива, а дыхание замирает? Неужели я и вправду так страстно желаю новой встречи с ним? Что бы услышать приятный слуху голос и почувствовать чужие пальцы на талии?

Сердце слишком часто забилось, и с силой вдохнув морозного воздуха, я откинула выбившиеся пряди с лица. Так, надо мыслить трезво. В прошлый раз по собственной дурости влюбилась в того, кто чуть ли не до самоубийства довёл. Да и можно ли любить существо, чей век безграничен? Сколько вообще живут нииты? Сто, двести, триста лет? Или, может, вообще в два раза меньше людей? Вот так забавно получится.

Я ещё некоторое время просидела на берегу, слыша позади треск травы под лапами Сивера. Он взволнованно поглядывал в небо, словно боясь, что оно стемнеет раньше положенного. Наверное, надо уже возвращаться — на завтраке я так ничего путного и не съела. Если получится, то подстрелю какую — нибудь куропатку и отдам асахам. Пускай зажарят её и мне принесут. А то не особо хотелось вновь оставаться с Темнейшим наедине, что уж говорить про моих «сестрёнок»?

— Нам пора, — спустя некоторое время произнёс Сивер. — Скоро солнце зайдёт.

Я не возражала, поднявшись с места и направившись в сторону волка. Зацепившись пальцами за его тёплую шерсть и осторожно сев на спину, я прощальным взглядом окинула долину. Интересно, я ещё наведаюсь в это место?

— Готова?

— Да, — кивнула я, прижавшись грудью к его спине и чуть не зарывшись носом в шерсть.

Не спеша покинув долину, Сивер побежал лишь когда последнее замёрзшее дерево осталось позади. Снег хрустел под его лапами, заставляя пташек испуганно слетать со своего места, роняя нам на головы белые перья снежинок. Не хотелось возвращаться обратно, но и оставаться я не решалась.

Сивер мчался каким — то другим путём, проламываясь через заснеженные кусты и скаля клыки. Когда впереди замаячила поляна из пышных растений с меховыми листьями и синими бутонами, он вдруг грозно рыкнул. Воздух вмиг огласил шелест тысячи крыльев, и в вечернее небо взмыли странные существа. Сивер даже замер, что бы мне было лучше их разглядеть.