— Ты уверена, милая? — мягко поинтересовалась тем временем Гера, пытаясь вчитаться в мой реферат. — Вот смотри, у тебя же написано все правильно. Ты перепутала Крона с его братом. Будь внимательней…

Я кивнула, но мой взгляд невольно приковался к ее красивым чувственным губам. Можно представить, как мужчины сходят с ума, желая узнать их вкус… А Кей…

Да что ж это такое! Я тряхнула головой, прогоняя эти нелепые мысли. Что за идиотские фантазии? Какое мне дело, чем занимаются ректор и ее протеже наедине? Целуются ли, предаются нежной любви или жесткой страсти… Все это не касается меня, Вероники Соломатиной, случайной студентки Академии Олимпа, которая сбежит отсюда при первой возможности. Пусть боги разбираются со своими отношениями сами, я же лучше сосредоточусь на том, чтобы поскорей вернуться в мир смертных…

— Ника! С тобой все в порядке? — голос Геры звучал обеспокоено, я же вынырнула из своих дум и поняла, что на меня с интересом таращатся все одногруппники и, похоже, давно.

— Да, — тихо ответила, утыкаясь носом в реферат.

— Тогда продолжай, — великодушно позволила ректор.

Остаток текста я пробубнила без импровизаций и подмены событий, желая лишь одного: поскорее вернуться на свое место, еще лучше — исчезнуть из этой аудитории. А семь баллов, дарованных Герой, так и вовсе встали поперек горла.

Непонятная нервозность не покидала меня и на лекции по Праву, хотя я прежде на ней всегда отдыхала душой. Медитация же стала очередным испытанием. Это было уже третье занятие с начала обучения, и у многих ребят к этому моменту успели появиться первые положительные результаты, я же никак не могла «нащупать» свою божественную искру. Признаться, меня это немного огорчало. Несмотря на то, что я мечтала вылететь из Академии, мне все-таки хотелось научиться создавать иллюзии, так, ради развлечения. Да и польза от этого умения тоже есть: например, надоел серый осенний день, пропитанный дождем и смогом, а ты — раз! — и создала вокруг себя иллюзию пляжа, с пальмочками, белым песочком и бирюзовым океаном. Красота же! Но учиться иллюзии решила втайне, чтобы никто не догадывался о моих успехах, а на занятиях и зачетах я бы делала вид, что ничего не умею. Но вот беда, пока мне не приходилось усердствовать в обмане: мои божественные способности никак не хотели просыпаться, и я даже начала сомневаться в них. Вдруг их вообще нет?..

— Отпустите свой разум… — тягучий голос профессора Тахо существовал где-то вне реальности. — Освободите мысли… Почувствуйте, как распускается в груди божественный цветок… Это ощущение вы не спутаете ни с чем… Поймете сразу, когда росток начнет пробиваться наружу… Вам останется только принять его и стать с ним единым…

Ну где же? Где же ты, мой росточек?.. Эх, так и не пробился… Может, его поливать чем надо?

Счастливое лицо Николя, чей «цветок» распустился на прошлом занятии, вывело меня из себя еще больше. Я даже не стала делать доброжелательный вид, когда он увязался за мной, намереваясь провести в общежитие.

— Не забудь о Часе куратора! — напомнила мне Ханна, пробегая мимо. — Встречаемся в два у десятой аудитории…

— Забудешь тут, — пробормотала я ей вслед.

— Похоже, вам не повезло с куратором, — высказал свое сердобольное мнение Николя. — Странный тип…

— Страннее не придумаешь, — согласилась я и замолчала до самого общежития.

В назначенный час у аудитории номер десять мы были с Пашкой одни. Опоздание Кея не особо удивляло, а вот задержка Ханны и Гиласа стала неожиданностью. Они появились одновременно, спеша и обгоняя друг друга, при этом попутно о чем-то переругиваясь.

— Вырядились, — не удержался от презрительно комментария Пашка и плюнул в сторону.

Я полностью разделяла его мнение. Гилас, отдающий предпочтение только древнегреческой моде, сменил форму на другую тунику с замысловатой вышивкой по канту и нацепил на голову золотой обруч. А вот Ханна… Коротенькие голубые шортики скорее походили на нижнее белье, а белый топик так и норовил подскочить вверх, открывая взору не только плоский животик, но и кусочек более пикантных частей тела. Да, принт на маечке тоже был весьма говорящий: красный след от помады и надпись «Kiss me everywhere», то бишь «лобызай меня везде». Можно еще добавить «я ведь взрослая уже». Как я понимаю, этот крик души был обращен к Кею.

Тот, для кого Гилас и Ханна так старались преобразиться, появился вскорости: мимолетный взгляд на нас всех, привычный короткий кивок как приветствие и безмолвный жест рукой, приглашающий войти в аудиторию.

Ханна энергичней обычного завиляла бедрами и, проходя мимо Кея, «случайно» задела того голым плечиком. Гилас решил повторить этот трюк, но куратор успел заскользнуть в аудиторию раньше его. И только мы с Пашкой сохраняли видимое равнодушие и переговаривались только друг с другом. И места заняли подальше от остальных.