— Скорлупка, ты путаешь симпатию и влечение… Второе легко объяснить: я очень красив, вот ты и хочешь меня.

— Боже, даже в таком состоянии ты умудряешься нести всякую чушь, — жалость схлынула и появилось жгучее желание стукнуть дракона по золотым рогам, но этого не понадобилось: Драй сполз со скамейки на пол и больше не откликался. Он тяжело дышал и хмурился при каждом вдохе.

— Помогите, кто-нибудь! Моему дру…мужу плохо!

На крики неторопливо подошёл один из конвоиров и равнодушно оглядел заключённого.

— Хилый мальчишка, разряд же совсем слабенький был. Ничего, через пару часов придёт в себя. Как раз к наказанию, — заметил страж.

— Наказание? А как же суд?

 

— Так был уже суд. Сто двадцать ударов палкой для распутной девицы и шестьдесят палок мужчине, позволившему себе вольности в людном месте, — сообщил тюремщик.

— Но мы не присутствовали на слушании, — моё возмущение нарастало, но страж даже бровью не повёл.

— Тем лучше для вас, увидев такую срамную девку, судья бы все двести назначил. Удачи! Она вам точно понадобится, чужестранцы, — мужчина оставил меня наедине с Драйем, который осторожно перевернулся на спину и смотрел в потолок мутными глазами. Он определённо не переживёт такого зверского наказания, да и я тоже.

Время тянулось слишком медленно, за окном было всё так же светло и жарко. Гадала, ищут ли нас Айнс и Цвай, и сколько осталось до назначенного часа.

— Я не испытывала к тебе пренебрежение в той маршрутке, скорее смутилась. Не каждый день тебе строит глазки такой сногсшибательный парень, — призналась ему, и уголки губ моего супруга слегка дрогнули, но на улыбку у него сил не хватило.

— Регина!

Я подскочила от неожиданности, когда двое братьев влетели в комнату. — Прости, нас долго не хотели пускать.

Оба юноши были страшно бледны и выглядели ни чуть не лучше Драя: — Отоприте камеру, мне нужно к нему, — требовал мой надменный муж.

— Получите вашего брата после того, как он искупит свои грехи перед законом, — упрямо твердил тюремщик.

— Какие грехи? — лукаво проворковал Цвай и подошёл почти вплотную к мужчине. Обжора приблизил лицо к стражу так, что едва не касался его своим носом.

— По-ня-тно, — констатировал представитель закона и быстро достал шокер Не успела даже предупредить, как через мгновение мой вечно голодный супруг рухнул на пол, а следом за ним упал Айнс, очевидно, для профилактики. Обоих затолкали в камеру к бессознательному братцу.

— Сопротивление должностным лицам! Влипли же вы, ребятки. И на будущее, в стенах наших тюрем ваша магия не действует, драконы, — пренебрежительно бросил законник и ушёл уточнять объём наказания для новеньких.

Моих муженьков, однако, совершенно не огорчил арест. Они быстро очухались и схватили брата. Цвай запрокинул ему голову, в то время как Айнс делал что-то вроде искусственного дыхания. По крайней мере, со стороны выглядело это так. Драй закашлялся и, наконец, пришёл в себя. Трое долго сидели в обнимку и дрожали. Странная у них связь. Может, им нельзя находиться далеко друга от друга долгое время? Ведь что ни говори, вместе то они — один дракон.

— Я очень рада вашему воссоединению, но как поступим с наказанием? — прервала их идиллию, хотя была безмерна рада, что Драю стало лучше. — Сто двадцать ударов я точно не переживу!

— Скорлупка дело говорит. Я облажался, когда открыл портал именно сюда.

— Можно попробовать обернуться, когда выведут на улицу, — предложил Цвай.

— Нас тут же заарканят. Портал раскрыть даже не успеем, да и улететь не сможем, — Айнс мрачно потирал виски.

— Как же так получается, что в вашем мире драконы настолько слабые?

Братья вопросительно взглянули на меня.

— Ну, я когда читала книги или смотрела фильмы, драконы всегда представлялись мне могущественными существами. Но в этом мире вы работаете в бюро переводов, устраиваете договорные бои и получаете шокером от простых людей.

— Опасные мысли звучат из твоих уст, Малышка.

— Регина, в моём мире драконы не воюют с людьми и тем более не используют силу против них. Это нерушимый закон!

— Скорлупка, не бойся, я не дам тебя в обиду и обязательно что-нибудь придумаю. Но не говори такого больше никогда!

Чувствовала что закипаю. Хотелось возразить им. Очень странно выглядело равенство, при котором тебя приговорили к тяжёлым телесным наказаниям за случайную прогулку по городу в полотенце. Но я, действительно, слишком мало знаю об этом месте, хотя внутри отчётливо клокочет нечто злое и тёмное. Обида? Досада? Несправедливость!

 

За окном уже начало темнеть. К камерам, шелестя длинными одеяниями, подошли конвоиры.