Но Дария! Не успела она попасть в этот мир, уже столько закрутилось вокруг нее. И ведь о магии она — ни сном, ни духом, ничего не умеет! Но какое самообладание! О, сколько я видел провалившихся к нам иномирянок — шокированных, впадающих в ступор, в истерику, даже падающих в обморок. Дария — совсем другое дело! Будто сама себе приказала держаться, и держится что есть сил.

А силы у нее, видно, немерено! Один ритуал для мастера Даниэля чего стоит! Там я бессовестно ее обманывал: я совершенно не был уверен, что у нас всех, что у нее что-то получится. Я схватился за последнюю надежду, как за соломинку! И хрупкая соломинка-блондинка оказалась сильнее многих!

Новая волна боли прервала поток мыслей. Через портал я поспешил немедленно прибыть к Гарри, бородатому лысому целителю.

— Визард? — удивленно встретил меня толстяк, — что-то случилось? С мастером Даниэлем все в порядке, теперь он быстро поправится, я ему своих фирменных снадобий наготовил. Кстати, как там новенькая, Даша? Мне показалось, она переутомилась, но вы так быстро с ней исчезли…

— Гарри! — перебил я профессора. — Раз я к тебе явился, значит, надо. Вот, — я протянул левую ладонь, — рука болит невыносимо. Сделай что-нибудь.

При каких обстоятельствах я получил ожог, я рассказывать не торопился. Если уж целитель потребует, придется поведать, но без подробностей. Гарри — не болтун, распространяться не станет, но от его шуточек я потом никак не спасусь.

Георгий Пшеничный, как обычно перед работой подкурил трубку, и не спеша стал осматривать мою ладонь. Сперва — не вооруженным глазом, потом взял какие-то свои кристаллы и разглядывал через них. Сначала хмурился, потом хмыкнул, лукаво взглянул на меня.

— Все ясно, господин ректор, иномирное вещество. Я больше скажу — наше, земное. Химические реактивы для волос. Это что же такого натворила новенькая адептка, что вы ее за волосы решили оттягать? А ей и защищаться не пришлось — все само собой получилось!

— Гарри! Хватит болтать. Помоги сначала! Болит так, что глаза на лоб лезут!

Георгий, похихикивая в свою рыжую бороду, начал доставать из шкафчиков разные баночки, скляночки, мешочки.

— Придется тебе потерпеть. Обезболивающее зелье с лечащими свойствами буду готовить сейчас. Предвидеть подобные травмы не мог, извини.

— Действуйте, профессор, действуйте! — пытался я намекнуть на то, что лучше бы ему заняться производством исцеляющего зелья молча. Обычно меня забавляет безобидная болтовня и подначки Георгия, но сейчас я понял, что все больше раздражаюсь и могу сорваться. Однако обижать друга совсем не хотелось. Я злился на себя, и вымещать это на Гарри я не имел права.

Но не зря я считаю Гарри и гениальным целителем, и хорошим товарищем: он, будто прочтя мои мысли и настрой, замолчал, посерьезнел и принялся, посасывая трубку, растирать в чаше какие-то травки, добавлять туда порошки, жидкости и смолистые субстанции, при этом шепча свои целительские заклинания. Минут через семь он поднес к чаше один из многочисленных своих артефактов из драгоценного голубого кристалла, удовлетворенно кивнул сам себе и выдохнул:

— Готово!

— Раз готово, говори, как пользоваться.

— Ну, сейчас я сам все сделаю, а остатки, для профилактики, домажешь на ладонь утром. Но и в первый раз должно помочь сразу и окончательно.

Гарри достал из стола широкую плоскую кисть с недлинным ворсом и принялся, обмакивая ее в зелье, смазывать ожог. Я ощущал нежное касание мягкой пушистой кисточки и прохладу от желто-зеленоватой смеси. Боль уходила, а вместе с ней — и раздражение, и злость. Целитель улыбался, наблюдая за мной, но никак не комментировал. Вот и спасибо!

Наконец, рука ожила, я облегченно вздохнул.

— Ну, кто гений? Я гений! Кто гений? Я гений! — довольно потирая пухленькие маленькие ладошки, раскачивался в разные стороны профессор. — Кто гений?..

— Ты гений, Гарри! Ты! — смеясь, поддержал я любимую игру толстяка. — Благодарен тебе безмерно! Особенно за Даниэля! Ну, и конечно, за свою конечность!

Гарри, улыбаясь и сверкая глазами, раскланялся, а потом снова посерьезнел:

— Не обижай землячку, Визард. Как друга прошу, не как ректора, не обижай девчонку!

Я строго взглянул на целителя.

— Я способен на подлость, Гарри? По-твоему, я способен на гадость?

Профессор смутился, опустил глаза и промолчал.

— Знаешь, Гарри, — уже мягче продолжил я, — все, что произошло только за сегодня, кричит и бьет в колокола, что новенькая — настоящее сокровище. Я в принципе не склонен обманывать невинных девушек. Но эту я буду оберегать всеми возможными силами. Даже от самого себя… Однако знай, это не обещание! Это скорее констатация и самовнушение. Ведь рядом с ней трудно держать себя в руках, — вдруг разоткровенничался я. — Но, будь уверен, эта маленькая некромантка спуску мне не даст и не позволит забыться!