Я пожал руку Гарри и, начертав портал, отправился на поиски профессора Дольча, доктора наук по внемагическим мирам. Для начала — к его дому. Если повезет — он там. В конце концов, уже поздний вечер, надеюсь, Дольч работает в своем уютном домашнем кабинете или ревизирует редкие зелья в своей лаборатории.

Но мне не повезло. Дома профессора не оказалось. Как и ни в одном из корпусов, которые я обошел пешком. В каждом у него имелись небольшие лаборатории, он вел занятия на разных факультетах. И мог, заработавшись над внезапно возникшей гипотезой, просидеть до самого утра — там, где очередная идея его застала. Именно поэтому найти его во внеурочное время всегда проблематично. Это если еще не считать его вылазки в окрестные деревушки, леса и луга в поисках нужной травки, старинного предмета, древнего поверья. В дальние поездки Дольч всегда отпрашивается.

— Точно! Как я мог забыть?!

Именно на сегодня профессор отпросился для поездки по соседним районам. И вполне может быть, что заночует где-то на постоялом дворе. Возвращаться не солоно хлебавши не хотелось. Я решил еще раз пройтись к дому доктора, на этот раз пешком: вдруг вернется.

Погода стояла чудесная, и я поймал себя на мысли, что давно вот так просто не прогуливался: никуда не торопясь, наслаждаясь безветрием, вдыхая вечерний прохладный воздух, наполненный ароматом росистой травы, цветов и древесной смолы. Ноги сами повели меня длинной дорогой — через парк, где разбиты пышные душистые клумбы, где серебристый пруд отражает темное небо и мерцающие светила во главе с Эйлидхом, где можно просто посидеть на скамейке, глядя то на воду, то на небо, и отдыхать в цветочной тишине.

Тишине ли? Возможно, мне чудилось, но я слышал с разных сторон серебристый смех. И самому хотелось смеяться от восторженного душевного умиротворения.

«Отцы демоны! Да я ли это? Словно одурманил кто. И этот серебристый смех … Феи! Проказницы! Заманили, зачаровали, а я и поддался! … Но как хорошо!»

Хлопнув себя по коленям, я поднялся на ноги, тряхнул головой, словно отгоняя морок, и направился к дому Дольча.

«Надеюсь, я не зря потратил время на прогулку, и профессор уже вернулся».

Я подходил к крыльцу, когда увидел у двери грузную фигуру пожилого доктора: трясущимися руками он пытался открыть ее, никак не попадая ключом в скважину. Мне показалось, что ключ в связке был выбран не тот.

— Гм, гм, нужна помощь, профессор? — негромко спросил я, предварительно кашлянув.

Однако Дольч, как я и ожидал, все равно испугался. Он вздрогнул всем телом, выронил ключи, повернулся ко мне, подняв руки вверх. На лице застыло беспомощно-жалкое выражение с мольбой о пощаде.

«Отцы демоны! Кто и когда его так напугал, что он всегда так ужасается?! Конечно, он всегда витает в своих научных облаках, неприятно, наверно, возвращаться «на землю». Но, демоны его возьми, почему каждый раз на лице у него ожидание страшной казни?!»

— О, господин ректор, это вы?! Какое счастье! Помогите мне, будьте любезны. Что-то с моей дверью! Или с ключом!

— Разумеется, профессор Дольч! — я поднялся по ступеням, поднял связку ключей и, сразу отыскав нужный, отпер дверь. Пропустил хозяина вперед. Доктор рассеянно прошел в дом, будто забыв обо мне, и я вошел без приглашения. Все это в духе профессора, мы все давно привыкли к подобному.

— Вы хотели меня видеть, господин ректор? Я подумал, что вы просто шли мимо…

Мы все еще стояли в маленьком холле-прихожей. Дольч не снимал верхней одежды, не разувался. И мне не предлагал.

— Я ждал вас, профессор. Мне нужна ваша помощь, ваши знания внемагических миров!

— Правда?! — доктор оживился, глаза на его слегка морщинистом лице, обрамленном взлохмаченными локонами с проседью, фанатично заблестели. — Рассказывайте, скорее рассказывайте, дорогой Визард!

Старик засуетился, запутался в полах легкого летнего плаща, попытался стянуть то ли шарф, то ли шейный платок, слегка придушил себя и начал синеть. Пришлось снова его выручать. Ну, что поделаешь, немолодой рассеянный гений — занимательная смесь. Главное, чтобы при таких экзерсисах кто-нибудь был рядом.

Усадив профессора в кресло, я подал ему воды, сел напротив и стал рассказывать — конечно, не все, а только то, что действительно имело значение. Интимные подробности я опустил, сцену наказания — в том числе. Дольч восторженно слушал, нетерпеливо ерзал, а когда я закончил свой рассказ, вскочил с места:

— Ведите, скорей ведите меня к ней. Я хочу взглянуть на это чудо! Уверен, она совершенно очаровательна. Ваши глаза так сияли, дорогой Визард, при рассказе о ней!

«Неужели, вправду так заметно?»

— А зелье? Разве не нужно? — неуклюже перевел я тему.

— Сначала я должен взглянуть, исследовать проблему! Наобум никак нельзя!