Позеленевший Лаурэль, видя мою бледность, сообразил, наконец, как мне помочь. Нет, разматывать он меня не торопился, и уши свои не открывал. Он выставил локти, притянул меня ими к себе, а потом зажал мне уши своими мускулистыми предплечьями.

Ниорак катался по полу, рыдая и стеная наравне с духом. Ясно: эти двое никогда не слышали предвестника, и прочувствовали на себе вместе со мной. Только я в этом мире всего два дня, и слышу Кергерайта уже во второй раз. А они за всю свою жизнь только в первый. Чем и где я так отличилась, что мне оказана такая «честь»?

Я в страхе дурного предчувствия думала о том, что раз дух-предвестник оказался у меня дома, значит, неприятности ждут именно меня. Прошлый его вой оправдался: на меня напали. Появление птички Каладрия и ее танец пообещал благополучный исход: так и получилось, мой Ледяной монстр меня спас. Что на этот раз меня ждет?

Не успела я подумать о Каладрии, как внезапно вой, длившийся уже с четверть часа, стих, а в открытое французское окно, выходящее на террасу, влетела серая птичка. Она уселась на так и не застеленный скатертью деревянный стол и, склоняя головку то вправо, то влево, начала нас рассматривать.

И я готова поклясться, что Каладрий, глядя, как Лаурэль продолжает меня обнимать, качал головой и прищелкивал, будто цокал: «Тц-ц-ц! Ай-ай-ай!» Но я при всем желании не могла отстраниться от эльфа, если только попробовать отпрыгнуть от него на спеленутых ногах, с риском упасть плашмя и стукнуться головой об пол — для полнейшего счастья!

— Отпусти меня, — тихо прошептала я эльфу.

Лаурэль посмотрел на меня непонимающим взглядом. Он вообще, наверно, обнимая меня, чувствовал себя как дома. Ниорак замер на месте, опустив руки по швам. На его офонаревшем от происходящего лице читалась скорбь всего тролльего народа.

— Отпусти, Каладрию это не нравится! — настойчиво повторила я. — И помоги, наконец, освободиться!

— Каладрию?! — эльф быстро глянул в сторону серой птички. — Вот это и есть легендарный Каладрий?

— Полегче, Лаурэль. Все же не стоит пренебрежительно отзываться о птичке-предвестнице.

— Да ты что! Я всего лишь удивился… Ты почему-то злишься на меня? — спросил тихо эльф, разматывая на мне длинную широкую скатерть.

Да, я на него сердилась. Сейчас, без его гипнотического воздействия, я понимала, что он пытался меня соблазнить, применив чары эльфов, магию и что-то еще, что заставило моего монстра растечься довольной лужицей. И эта мысль зародила в моем сознании другую идею, которую я никак не могла ухватить за хвост, сформулировать, понять до конца. Просто надо запомнить: Лаурэль, возможно, способен подчинять не только самого мага, но и его монстра.

Я прислушалась к эмоциям эльфа. Сейчас в них был остаточный след испуга и страдания из-за жуткого воя Кергерайта. Но главным аккордом звучала печаль — грусть неразделенного чувства. И усталость — плотная, давящая на него усталость. У меня сжалось сердце: я не знала, как и чем помочь… другу?

Я не понимала теперь, как его называть. Разве хороший друг мог бы воспользоваться своими способностями для своей выгоды, но во вред доверяющей ему девушке? Хотя, может, Лаурэль считает, что мне с ним будет лучше, чем с кем бы то ни было другим? Искренне так думает?

Я запуталась. Я до жути устала. А ведь мне еще в целительский корпус сбегать надо, на осмотр. И проведать Даниэля, расспросить его обо всем… А хочется, чтобы никого рядом не было. Кроме одного демона — дерзкого и властного ректора Визарда!

Я хочу, искупавшись в новой ванне, лежать на своей новой кровати в объятиях незнакомца Визарда и таять от его сжигающих до тла, нежных, но подчиняющих ласк. Да, незнакомца: что это, знать друг друга два дня? Это совсем ничего!…

Я еще не успела побывать в библиотеке и прочесть о предзнаменованиях Каладрия, но я точно знала, что отвернувшаяся птичка-предвестница — очень дурной знак. А если учесть завывания Кергерайта, то все, конец света! Поэтому мы смотрели на переминавшегося с лапки на лапку зеленоглазого Каладрия и молились всем богам, чтобы он не отвернулся от нас. Серая птичка, на этот раз без танцев и как-то грустно взглянув на нас, но, хвала богам, не отвернувшись, взмахнула крылышками и быстро упорхнула — будто растворилась в воздухе.

— Выл Кергерайт, дух-предвестник. Он пророчит беду. Так мне рассказывали магистр Каттиш и ректор Визард, — устало разъясняла я братьям Громи. — Каладрий, если не отворачивается, предвещает благополучие. Так что ждем новых испытаний и надеемся на их доброе завершение, друзья.

На мое плечо уселась давно прилетевшая со своими подружками и наблюдающая за всем происходящим с высоты фейского полета Дейзи. А над нашими головами танцевало облачко порхающих фей-бабочек.

«Добрый знак», — подумалось мне. — Пусть будет так».

* * *

Ректор Визард