Его слова, кажется, удивили меня больше беззвучного пламени. Прекратив его удивленно рассматривать, я повернула голову и встретилась с беспечным взглядом этого ненормального субъекта. Он на огонь не смотрел, только на меня — без страха, раздражения и чего-либо ещё. Даже беспокойства не было, только беспечность и слегка веселость.

— Хочу, — неожиданно даже для себя согласилась с его предложением.

Ник просиял счастливой улыбкой, легко поднялся на ноги и, удерживая меня, двинулся на выход.

— А… — я неуверенно покосилась на балкон, где продолжала стоять вся императорская семья вместе с нами.

— Да не бойся, — хмыкнул он, толкнул дверь ногой и вышел в магически освещенный коридор, где на стенах ярко сияли какие-то желтые кристаллы.

— Знаешь, когда мне говорят не бояться, происходит что-то жуткое, — задумчиво протянула я, рассматривая не совсем живописный простой потолок цвета бледного золота.

Тут вообще всё было золотым. Как Ник сказал, это цвет этого дома. У него у самого замок черный и внутри всё черное. Он и сейчас был в черном костюме, выделяясь на фоне этой семьи, затянутой в золотое, темным пятном.

— Тогда не бойся, чтобы тебе больше этого не говорили, и не будет происходить ничего жуткого, — просто и беззаботно предложил он.

Взгляд с потолка соскользнул на его голубые теперь глаза, смотрящие четко вперёд.

— А тебе меня не тяжело нести? — решила пококетничать я, задумчиво водя пальчиком по его плечу, — Учти, скажешь «тяжело», я обижусь и подожгу тебя.

Никита негромко рассмеялся, осветив округу своей обворожительной улыбкой, и промолчал. Вот зараза!

— Ты так пыхтишь, — покосился он на меня, — что я пожалуй скажу «не тяжело».

— То есть до этого ты этого говорить не собирался? — правильно поняла я.

А я уже говорила, что очень догадливая?

— Варенька, ты у меня такая умная, — восторженно выдохнул этот гад хитрющий, пытающийся моё внимание отвлечь.

— Бессовестный, — вздохнула, не имея желания сейчас ругаться.

Просто лень было, хотелось только чего-нибудь вкусненького… Кстати:

— А чем ты меня кормить будешь?

— А что ты хочешь?

— А что ты можешь мне предложить?

Наши взгляды встретились. Секунда тишины, Ник не сбавлял хода, а затем мы с ним одновременно усмехнулись и он ответил, так как его очередь была:

— Всё, что ваша душенька пожелает.

Моя душенька, подумав, пожелала:

— Торт!

— На ночь? — странно посмотрел на меня вроде как жених.

— Чего это на ночь? Часа на два максимум.

Ник опять хмыкнул, улыбаясь, я тоже улыбнулась, а затем он резко свернул в какую-то дверку направо, потом также резко налево и вниз по спиральной лестнице, не освещенной совершенно. То есть шли мы в темноте. Чтобы ещё более понятно было, он шел в темноте, удерживая меня на руках. При падении мне достанется сильнее всего.

К счастью, всё закончилось хорошо: стеклянной дверкой, за которой горел свет и слышались голоса.

— А давай под полог невидимости? — хитро улыбаясь, предложил мне тот, у кого глаза азартным огоньком загорелись.

— Давай, — весело согласилась с ним, понятия не имея, что это за полог.

Но догадалась, что это что-то, что сделает нас невидимыми. Да-да, я очень умная временами бываю.

Никита… в смысле Николас осторожно поставил меня на ноги и придержал, когда я чуть покачнулась от внезапно накрывшего головокружения, которое также резко и прошло.

— Слушай, — прошептал этот авантюрист, — а тебе платье это понравилось?

Этот золотой ужас, в котором я была похожа на слиток? У него была непомерно огромная юбка, волнами спадающая во все стороны, тугой корсет, мешающий мне дышать и вынуждая держать спину ровно, вырез, с которым мне было просто неудобно, и кружево, которое я элементарно не любила.

Так что нет, оно мне не понравилось совершенно, как и то, что его пошивали прямо на мне! Меня сначала раздели полностью, додумавшись выгнать Ника, хотя тот упирался, потом поставили на возвышение на глазах у семи женщин, затем иголками тыкали, вертели, измеряли, и всё время что-то говорили без умолку.

— Смотря что ты делать собираешься, — осторожно прошептала в ответ.

Ник сделал следующее: улыбнулся, протянул руку и зажал мой рот. Я собиралась отступить, но сзади обнаружилась стена, в которую меня просто воткнули!

— Тш-ш, ты иначе заорешь, — извиняясь, сказал он.

И оказался прав. Беззвучный крик застрял в горле, когда края пышной юбки вспыхнули черным пламенем! Черное на золотом, к слову, красиво смотрелось. Но не об этом я, а о том, что его пламя стремительно и совершенно бесшумно пожирало моё платье, через каких-то десять секунд оставив от юбки лишь неживописные обрывки длиной по колено.

— Ну ты и… — вздохнула я и не стала возмущаться, потому что так действительно ходить было проще и легче, — слушай, а можешь что-нибудь с корсетом сделать?