Когда почти три часа спустя вернулся Ник, неся в руках множество объемных пакетов, я сидела на полу и самодовольно улыбалась. С краю у двери уже притаились две внушительные стопочки толстых старых книг на языке определенно не русском, но каким-то удивительным способом мне понятном. Так вот, на книги Ник едва ли взглянул. Опустил рядом бумажные пакеты и вопросительно посмотрел на меня, закрыв предварительно дверь.

А я улыбалась, да. Потому что, когда какой-то парень принес мои книги, Ника не было уже минут сорок. Я это время зря не теряла, старательно пыталась сконцентрироваться, но никак не понимала, на чём именно должна это делать. Спросила у парня, тот взял и ответил:

— На внутреннем источнике. У потомков великих драконов он подвижный, легко поддается увеличению и распределению на разные сферы магии.

И тогда я спросила, мало что понимая:

— А как мне его почувствовать?

— Ну, — парень задумался с ответом, но всё же ответил, — тепло внутри, в определенной точке. У меня это солнечное сплетение.

И он оставил меня одну.

А теперь, столько времени спустя, я радовалась тому, что отчетливо ощущала это пульсирующее тепло, сконцентрировавшееся в моём солнечном сплетении. И осознавать то, что внутри меня магия, которую я чувствую и даже могу поглаживать кончиками пальцев, было радостно настолько, что меня слегка подтряхивало.

Радость, предвкушение, желание что-нибудь сделать смешались внутри, отдаваясь дрожью в теле и покалыванием в кончиках пальцев.

— Держи себя в руках, — велел Ник и странно покосился на стены, будто о чем-то серьезном задумался.

— Я в порядке, — ответила ему с улыбкой.

Парень помолчал, а через несколько секунд задумчиво протянул:

— Эргас не обрадуется дыре в замке.

Причем с намёком так протянул, глянув на меня сверху вниз. Я сделала вид, что старательно не понимаю, о чём он. И не собиралась же я дыры в замке делать!

— Ладно, — Ник легко подхватил обе внушительные стопки книг и без труда перенес их на стол, поставил там и достал что-то из кармана, — у меня твоё расписание на завтра. Думаю, надо пройтись хотя бы по основам предметов. Если профессор Мариэль отнесется к тебе спокойно и почти наверняка завалит кучей вопросов о том мире, то магистр Логиз начнёт издеваться и задавать каверзные вопросы. Но давай по порядку.

А дальше было вот что: Ник щелкнул пальцами и вещи из пакетов начали по очереди взлетать вверх и аккуратно складываться в шкаф. Какие-то из них улетали во вторую дверь, за которой оказалась ванная, и укладывались уже там на полочках. Книги со стола, тоже подхваченные магической волной, взлетали и осторожно и быстро занимали место в книжном шкафу. Несколько из книг, уже почти улетев, развернулись и вернулись обратно. Сами по себе вылетели из ящика во всё том же шкафу несколько листов и карандашей.

Ник всё это время стоял и ничего не делал, внимательно глядя на меня, а я… продолжила сидеть на полу, с потрясением оглядываясь вокруг. Потому что всё оно двигалось! Само, летало по воздуху! Целая комната пришла в движение совершенно сама, без посторонней помощи! Это…это…

— Нереально, — прошептала я восторженно.

Ник на это ничего не сказал, но его взгляд, который он не сводил с меня, мне не понравился. Как и то, что парень, прикинув что-то в голове, подошёл к столу, взял листок бумаги, карандаш и что-то написал. Заинтересованная я поднялась, осторожно подошла к нему сзади и заглянула со стороны.

«Ничего сказать мне не хочешь?»- значилось в листке. Всего одна ровная строчка, и буквы у Ника такие ровные и понятные, вот только писал он не на русском, я это чётко видела, но почему-то точно поняла, что именно значилось в этих словах.

Как-то машинально я тронула кулон на шее, скрытый тканью платья.

А потом оставалось только лишь поразиться Николасу. Умный парень, честное слово, даже приятно. И, может, здорово, что его мне в женихи пророчили? Ну, реально же классный парень: красивый, умный, сильный, богатый. Только вот злиться часто и хамить любит, а ещё обзывается, но со временем из него это можно вытрясти. Будет у меня паинькой… если выживем.

Я ободряюще улыбнулась тому, кто не сводил с меня внимательного, чуть напряженного взгляда. Затем перехватила карандаш из его руки, чуть подвинула парня и написала в ответ:

«Это может стоить тебе жизни», — после чего закинула голову и пристально всмотрелась в его глаза.

Серые глаза теперь казались мне стальными. Мрачными, напряженными. И сам Ник был точно таким же, натянутым, как струна. Желваки танцевали яростный танец, зубы скрипели, руки сжались в кулаки столь крепкие, что надулись венки на запястьях и побелели костяшки. Но он всё равно кивнул, говоря, что готов рискнуть.