Наверное, впервые в своей жизни я боялась открыть глаза. А может и не впервые. Нет, глаза открыть я не боялась — боялась того, что увижу. Смеющееся лицо Магистра Уртель ещё долго будет преследовать меня в кошмарах, так же как и её хохот, который будет мне мерещиться на каждом шагу. Переборов страх, я всё-таки разомкнула веки.

Мой взгляд уткнулся во что-то белое. Сфокусировав его, я рассмотрела белый потолок. Осмотрела все вокруг и поняла, что нахожусь в лечебнице. Помимо той, на которой лежала я, здесь находилось еще около двадцати таких кроватей, и все они были пустыми. Около моей кровати стояли небольшой столик, наподобие тумбочки, заваленный незнакомыми цветами и кресло, в котором сидел Эмин. Он посмотрел на меня, а я перевела взгляд в окно.

— Владлена… — Начал он тихо, и был перебит.

— Лина, для тебя Лина, — твердо ответила я, попытавшись встать, чтобы удобнее сесть.

И охнула от боли. Если сразу очнувшись, я не чувствовала ничего, то попытавшись шевельнуться, ощутила её в полной мере. Эмин подлетел ко мне, едва не опрокинув кресло, пытаясь уложить обратно в кровать.

— Отойди от меня, — замерев, прошипела я. И когда тот сделал пару шагов назад, легла обратно. — Рассказывай.

— Когда ты не пришла, я подумал, что чем-то обидел тебя, — начал говорить мужчина не громко. — А когда связалась со мной по ментальной связи, едва не поседел от ужаса. Я не мог связаться с кем-то из защиты, поэтому обратился к Гвиндору. Тебя почувствовать тоже не смог, пещеры делали свое дело, а вот найти Мириэль, когда та вышла на поверхность, не составило труда. Тогда я полетел на менельторе, а Гвиндор, который до этого был около меня, в обличии дракона. Они быстрее любого животного, поэтому и добрался до тебя быстрее. А когда я увидел тебя там, всю в крови… — Он судорожно выдохнул, сжав кулаки. — Прости меня.

— Я тебя услышала. Теперь расскажи о моем здоровье. Почему не заживают раны? — Сухо поинтересовалась я, все так же, не смотря в его сторону, но чувствуя на себе его взгляд.

— Клинок был каким-то артефактом, так же как и камень под тобой, поэтому раны и заживают в несколько раз медленнее. Лекари используют специальные заклинания, но ничего не помогает. — Он немного помолчал, потом продолжил: — Если бы ты позволила, я смог бы помочь…

— Нет, — оборвала я его речь, на этот раз, посмотрев в глаза. — Ты и пальцем ко мне не притронешься.

Эмин не стал спорить, хотя я видела в его глазах противоречащие чувства. Он лишь тяжело вздохнул, опустив взгляд на свои скрещенные пальцы. Я тоже молчала, понимая, что, возможно, поступаю неблагоразумно, и есть вероятность, что он сможет залечить мои раны, не зря же предлагал помощь, но после пережитого ужаса вряд ли кому-либо позволю к себе прикоснуться. Молчание стало затягиваться, и напряжение между нами только нарастало.

— Я все знаю, — нарушая тишину лазарета, произнесла я.

— Что знаешь? — Напряженно спросил Магистр, подняв на меня взгляд.

— Все. — Не отводя взгляда, стала отвечать я. И с каждым моим словом, его взгляд темнел. — О том, почему я оказалась в этом мире, теперь я знаю, что будет после окончания Академии, и даже знаю, почему ты не хотел со мной заниматься любовью. Я знаю все.

— Я не мог тебе рассказать, клятва магии не дала бы мне этого сделать. Я не лгал, расскажи я тебе обо всем, действительно лишился бы её. — Тихо проговорил мужчина, снова сжав руки в кулаки.

— Зато Уртель смогла все рассказать, и даже добавила, как хорошо вам было вместе в постели, — не смогла я сдержать слов.

— И ты ей поверила?

— А она соврала?

— Нет, то есть да, в смысле… Раньше да, у нас с ней были отношения, но после того, как я встретил тебя, она перестала меня интересовать как женщина. Все мои мысли были заняты одной тобой.

— Не хочу дальше слушать этот бред. Лучше расскажи мне про клятву.

— Суть клятвы магии в том, что никто и никогда не узнает о настоящей причине вашего попадания в наш мир. — Объяснял Эмин. — Даже если Уртель случайно узнала о ней, рассказав кому-то об этом, она лишалась всей своей магии. Теперь она пустышка.

— Что ж, теперь она будет искать способ отомстить мне без магии.

— Я буду следить за ней, чтобы она ничего не смогла предпринять.

Я в ответ лишь кивнула. Снова между нами воцарилось молчание. Мой организм проснулся, захотелось поесть, но посмотрев в окно, я поняла, что перекусить мне не светит, за окном глубокая ночь.

— Мне ничего не оставляли поесть? — Обратилась я к молчавшему мужчине.

— Нет, никто не знал, когда ты придешь в себя. — Я удивленно на него посмотрела. — Ты не просыпалась трое суток.