Вынырнув из потока чужих воспоминаний. я почувствовала как в груди начинает разгораться уже знакомый пожар.

— Где? — сумела разжать я губы, — Где девочка?

Вернер потянулся было взять меня под руку. В ответ лишь простонала:

— Не трогай, веди!

Смутно помню как мы шли по коридору, созданному из Кси, чтобы прикрыть нас от любопытствующей и напирающей толпы. Вернер нес на руках брата. Впереди шел кто-то из Старейшин указывая дорогу. Энергия бурными волнами игравшая во мне, грозила выплеснуться наружу и я сорвалась на бег.

Наконец мы добрались до порога детской комнаты. И вот я стою у симпатичной кроватки с белым балдахином на которой сидела неподвижная фигура девочки с большими голубыми глазами, смотрящими в никуда.

Взяв ледяную руку ребенка в свою, вторую протянула Снежному Лорду, которого Вернер ссадил на кровать.

Действовала так, как будто кто- то мне диктовал, что делать.

— Возьмите её и меня за руку и замкните круг, — тихо сказала ему, — Остальные уйдите!

Энергия хлынула из груди, устремилась к кончикам пальцев, пробежав по венам огненной рекой, сминая сопротивление ледяного кокона, заточившего душу девочки. Я физически ощущала как лопается и оплывает ледяная оболочка сжимающая сердце Лорда, как очищается их кровь, превращаясь из снежного крошева в горячую и живую. Все. Сквозь пелену я услышала стон мужчины и громкий плач ребенка. Время помочь себе.

Пересиливая гул в ушах и жжение во всем теле, беспомощно оглянулась.

— Сюда, — крикнул мне Вернер и распахнул балконную дверь, ведущую прямо в сад.

Собравшись с последними силами, метнулась в раскрытую дверь и налетела на первую попавшуюся ледяную статую. Через минуту от неё осталось лишь облако, а я распростерлась на земле в виде морской звезды. Была бы способна, зарылась бы в снег головой и тихо почила в нем.

_______________________________________________________________________________________

Вернер нес на руках бесчувственное маленькое тело девушки. Её аккуратно убранные волосы растрепались, щека и платье вымазаны в земле, а он ловил себя на мысли, что вот это хрупкое создание сейчас самое прекрасное на свете. Он готов что угодно сделать для неё, подарить тысячу ледяных скульптур, миллионы новых платьев, лишь бы Алька открыла глаза. Нежность. Это чувство было ему чуждо. Он испытал его, пожалуй, лишь однажды, когда впервые взял новорожденную племянницу на руки. Он обязан этой чужеземке многим. Она вернула ему семью — племянницу и брата. Она вернула Безмолвию Надежду.

______________________________________________________________________________________

Пробуждение было болезненным, казалось каждая клеточка организма ныла, причем каждая на свой манер. Пролежав как бревно несколько минут, наконец то почувствовала, как судорога пронзившая все тело отступает, принося с собой облегчение. Лишь после этого позволила себе свесить голову на бок и оглядеться.

Лежала я на огромной кровати в незнакомой спальне. Обостренное чутье уловило приятный запах зеленого мха, напоенного дождевой водой. Только один человек им обладал. И я поняла, в чей спальне сейчас нахожусь.

Читая взахлеб фэнтезийные книжки на Земле, никогда не понимала таких моментов. Почему всегда главные герои волокут своих протеже после обмороков или травм в свои спальни, у них что лазареты напрочь отсутствуют что ли? Лежа на мягком ложе к разгадке я так и не приблизилась, зато ощутила всю прелесть момента и его комфорт. Вот очнулась я бы сейчас в больничной палате и что? Никакой тебе романтики.

От обдумывания всяких глупостей меня отвлек шум за дверью. Послышались чьи- то тихие голоса и легкий шелест платья.

— Милый, любимый мой! Что произошло? Прошлая ночь показалась мне такой короткой, я соскучилась!

— Не сейчас, Маргрит. Я занят.

— О боги, на тебе лица нет! Хочешь я разотру тебе плечи, — ворковал женский голос за дверью.

Дальше слушать я не стала. Бездумно схватив стоявшую на тумбочке чашку с водой, я не раздумывая запустила её в стену. Послышался звон разбитой посуды.

— Наверное вот так разбиваются сердца, вдребезги! — невесело усмехнулась я и оглянулась в поисках спасения. Слава тебе архитектор здания, что все спальни монарших особ выходят в сад, не придется прятаться под кроватью.

Минут через пятнадцать быстрого бега, еще более растрепанная и уставшая, я стояла у себя в комнате и запирала дверь на засов.

— Ну погоди, мерзкий Дон Жуан. Не посвящу тебе ни единой слезинки. Если любовь приносит лишь душевную боль, то зачем она мне вообще нужна?

Любовь?! Осела я у порога. Посидев пару минут, тряхнула немытой головой. Да какая к черту любовь, бесит он меня, вот это правда!!!