– Тимофей Викторович, это не в моей власти. Вас обязывает посещать мои семинары контракт с компанией. Будьте добры выполнять его условия, ведь вы подписались под ними. Я не могу покрывать ваши прогулы, моя работа требует отчета обо всех пропусках каждого сотрудника. Так что давайте начнем семинар и через полчаса будем свободны друг от друга, ― вежливо и корректно ответила на провокацию начальника. А как хотелось нахамить, выставить и придать ускорение пинком, но, увы, профессионалы так не поступают.

– Я обязан ходить на твои дурацкие семинары, ― он отошел от стола и неожиданно лег на диван, закидывая руки за голову, ― но не говорить с тобой, ― и мое сиятельное начальство закрыло глаза.

Ладно, я крепкий орешек. И не с такими справлялась в свое время.

– Как вы себя чувствуете? ― а в ответ тишина.

– Вы испытываете тревогу? Бывает ли у вас бессонница? ― и снова тишина. Кажется, он даже заснул.

Тогда я начала задавать вопросы по новой, снова и снова, пока мой ненавистный босс не ответил.

– Как вы себя чувствуете?

– Как будто пила вонзается в мой череп, ― раздраженно выплюнул брюнет.

– И как часто вы испытываете подобные чувства? ― перешла к новым вопросам, поскольку мы сдвинулись с мертвой точки.

– Каждый раз, когда переступаю порог вашей страны Оз, Элли, ― на этот раз Вольный усмехнулся, довольный своей шуткой.

– Остроумно. Давайте продолжим аналогию. Если вы в стране Оз, значит, идете к волшебнику, чтобы что-то попросить. Что это?

– Характеристика. Мой психологический портрет. Только вот вместо волшебника меня все время встречает ведьма запада, ― пробурчал мужчина, убирая руки из-под головы и поворачиваясь на бок лицом ко мне.

– Может, нужно всего лишь выполнить требования ведьмы, и вы получите то, чего так хотите? ― включилась в игру по полной я.

– Не-е-ет, я лучше окачу вас водой, как в каноне. Вдруг мой кошмар, наконец, растает. Всего хорошего, Эллионора.

Тим неожиданно поднялся, поправил пиджак и быстро вышел.

– Но прошло всего десять минут, ― возмутилась я.

– И это мой новый рекорд. На вашем месте, я бы меня не задерживал, ― и он исчез за поворотом в конце коридора, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

– Что-то разбил? ― тут же всунулась любопытная мордашка секретарши этого чудовища, Вики. Мы с ней неплохо общаемся и часто обедаем вместе.

– В этот раз обошлось без порчи имущества. А даже если бы и с, он все равно все уладил бы, как обычно, ― сокрушенно произнесла я. Мне даже за погром его не привлечь.

– Ну, он босс, Элли. Смирись, что здесь все под его контролем, ― подруга говорила верные вещи, отчего личность Вольного бесила меня еще больше.

– Босс-молокосос, ― пробурчала себе под нос. Так обзывать его безупречность я позволяла себе только в присутствии Вики или в одиночестве. Мало ли, у стен есть уши. А в нашем офисе ушей больше, чем стен, вот такая простая математика.

– Идем обедать. Мой клиент гневно удалился швырять дротики в мой портрет, так что я свободна.

– А откуда ты узнала про дротики? ― удивилась Вика, но быстро поняла, что сдала начальника. Страх потерять тепленькое место был всегда преобладающим чувством в эмоциональном фоне девушки, поэтому она быстро добавила, ― это я так, решила подшутить над тобой, ― и она неискренне рассмеялась.

– Не сдам я тебя, расслабься. А то твои потуги смеха меня пугают, ― успокоила подругу, взяла сумочку и пошла на выход.

Думаю, не стоит говорить, что на обратной стороне доски у меня висит пришпиленный кнопками портрет босса, и я довольно часто практикуюсь на нем в рисовании. Художник из меня еще тот, в детстве мишка по рукам прошелся и попрыгал, но у меня всегда было двадцать запасных копий лика начальства в нижнем ящике стола под замком.

Ненавидеть я умела. Впрочем, Вольный, как оказалось, тоже.

Чудеса. Кто-то верит в них, кто-то нет. Людей, равнодушных к чуду, не существует. А все потому, что один видел его и верит, второй не знал чуда и яро против веры в это понятие, а третий просто оптимист. Он не видел, но верит. Существование таких людей само по себе является чудом, ибо лишено логики.

Я верю. Именно потому, что со мной его не произошло. Я сирота с двенадцати. В приютах все ожесточенные, озлобленные, но каждый в душе верит, что с ним произойдет что-то хорошее. Никто и никогда из сиротских в этом не признается, но это так. И я не признаюсь. Такое говорят только себе и очень близким людям.

Мой близкий человек ― это Мария Павловна Громова, тренер по кикбоксингу. В шестнадцать эта великодушная женщина с убийственным правым хуком забрала меня с ринга подпольных боев без правил с сотрясением и переломом нескольких пальцев. В то время это был единственный способ для меня, сбитой сильной девочки, заработать деньги. Она оплатила мое лечение, сама проводила реабилитацию и после взялась делать из меня кикбоксера.