Зябко поежилась и пошла вперед.

Сделала всего пару шагов, как темная стена преобразилась, открывая мне поистине устрашающий и величественный вид. Я ступила в тень, выходя из сумрака. Хотела видеть это в настоящем мире.

– Шаркал! – произнесла пораженно.

Мой огонек вспыхнул и погас, зато впереди понеслась стайка светляков, открывающая полную картину великолепного здания. Темные аллеи распускались от огней, возгорающихся на высоких фонарях. Завораживающе блестел снег, поднимаемый в завихрения. Лавочки и беседки с высокими колоннами, увитые зимними узорами. И в центре всего этого великолепия возвышался он. Огромный, распластавшийся темной птицей, наложившей тень на дивный парк. С полукруглыми эркерами и высочайшими колонами.

Дворец.

Я толкнулась в решетку ворот, открывая себе путь. Те распахнулись, стукнули о каменную стену, оглашая округу железным звуком.

Шагнула вперед. Сделала несколько неуверенных шагов. Решетка позади меня захлопнулась. Я не обратила внимания. Шла по освещенной аллее, отметив про себя, что за высокими стенами пурга не так лютовала.

Добралась до ступеней. Не менее сотни – широких, низких, ведущих к высокой двери. Ступени каменные, занесенные снегом. По краям перила со стоящими рядом вазонами. Через каждый десяток ступеней статуи стоящих на задних лапах львов. В каменных гривах их виднелись короны. Морды были обращены к парку и оскалены. Перила уходили в две стороны, отгораживая дворцовую террасу.

По сторонам от двери еще парочка скульптур. Я бы назвала их Атлантами. Они подняли руки, держа над дверью тяжелую арку, показывающую грань горизонта с восходящим над ней полукругом солнца.

У двери я замешкалась. Шагнула в тень.

Сумрак тут же окутал. Силуэты окружили.

– Мне сюда? – с сомнением спросила. Хотя уже точно знала, что войду. Меня не просто тянуло к великолепному строению. Я желала войти и увидеть, что там, за красивой дверью. Отчего-то сердце заходилось и дыхание становилось чаще. Точно так оно заходилось, когда я в детстве стащила у мамы шкатулку, чтобы посмотреть на ее драгоценности. Дрожащими руками открывала крышку. Это было волнительно до озноба по позвоночнику, страшно, любопытно. Думала о том, что меня отругают, и все равно открыла. Колечки, сережки, бусы из камней. Перебирала их дрожащими пальцами.

Меня не ругали. Даже позволили потом надеть коралловый браслет. Мама смеялась, говоря, что можно было и попросить, она бы сама показала и о каждом рассказала. Мне было стыдно. А потом я сидела на ее коленях и мы уже вместе перебирали ее коробочку.

Я смотрела на дверь и ощущала себя на коленях у мамы, и вот она, наша коробочка с драгоценностями.

Почему драгоценностями? Разве может такой великолепный замок не хранить в себе нечто поистине драгоценное? Иначе зачем его прятать в глубину леса? И для чего сумрачным сюда вести меня?

Я так и спросила.

– Это здесь мне предстоит найти оружие на все время обучения?

Они быстро закивали.

– Твое. Твое. Найди. Спаси. Возьми. Навсегда с тобой.

Понятно. Найти, спасти, взять.

– Что взять?

– Он сам даст. Лучшее. Ждет. Давно. Тень – спасение. Тень – жизнь. Тень возьмет, спасет и оружие возьмет.

Про «возьмет оружие» мне нравилось. Остальное нет. Что значит спасет? Кого спасет? И главное, от кого? Ну да ладно. Уже пришла и уже я здесь. Нужно будет – будем спасать. Не знаю кого. Не знаю от кого. Но надеюсь, это будут не те жуткие твари, что шли за мной от темного подземелья. В любом случае надеемся и верим.

Не выходя из сумрака, я открыла дверь.

Громкий скрип возвестил, что дворец давно необитаем. Из его недр пахнуло древностью. И снова, даже под слоем пыли, покрывавшим предметы годами, угадывалось чуть ли не царское великолепие. Я уверенно вышла из серости.

– Шаркал.

Огни в канделябрах послушно загорелись. Бра ярко вспыхнули. Под самым потолком расцвел огромный светлый шар.

Было бы красиво, если бы не так пыльно. Чихнула.

Как там учили на парах по бытовой магии?

Прикрыла глаза. Набрала побольше воздуха и выдохнула огонь, приказывая:

– Аш-ш-ш, таршарах важ тарлип.

Огонь растекся горячей простыней и поплыл по помещению, пожирая пыль и преображая.

Засверкали капельки хрусталя на люстре.

Резные перила прекрасной лестницы стали белыми. Как и сама лестница. Дорожка на ступенях изменила цвет с сероватого на сдержанно-лазурный. Она вела вверх, к огромному зеркалу, рядом с которым высились две белые колоны и стояли вазоны с давно засохшими цветами.

Я, увлекаемая необычной и богатой красотой, поднялась.

Посмотрела направо. Дорожка вела туда и налево тоже сворачивала.