Ректор слушал, кивал. Когда Дейр закончил, вскинул голову и уверенно посмотрел в глаза.

– Считайте, что и сейчас вынужденная мера. Вот только теперь королевство Мэрион и правда на краю гибели. Выбросите все учебники по истории, написанные под властью вашего отца. И стоит наконец посмотреть правде в глаза. Наш враг – Тьма. Истинная Тьма, бороться с которой может только истинный Хаос. Поэтому необходимо, чтобы связь Мии с избранником была утверждена. Если девочка даст свое согласие, она будет в большей безопасности. А вместе со слиянием и сила Мии значительно возрастет.

***

Распахнула глаза. Пошевелила пальцами. Рука ныла, однако яркой боли не было. Бок немного жгло, но это уже, видимо, от мазей и тугой перевязки.

Из окна в комнату вползал призрачный лунный свет. Небо немного прояснилось, и кое-где было даже видно звезды.

В комнате же серыми тенями обозначался камин со слабым огоньком, поддерживающий температуру в помещении. Стол с тазиком, небольшой кувшин рядом. Бинты, марли, чистые тряпки и мензурки с непонятными снадобьями. Стул с небрежно накинутым на него белым халатом. На расстоянии вытянутой руки от меня еще одна койка, заправленная белым постельным.

Я в лекарской.

У меня в ногах, прислонившись к спинке кровати и склонив голову на грудь, спал Ньют.

Я аккуратно попыталась встать. Боевик тут же проснулся. Моргнул, и моментально взгляд его стал цепким.

– Миа, ты куда собралась?

Говорить снова о малыше драконе, оставленном на поле боя, я побоялась. Знала, не пустит. Мало того, правда подумает, что у меня с головой плохо. Откуда я знаю, нормально у них здесь заводить себе драконов или нет.

Потому слабо улыбнулась.

– Неудобно.

Парень вскочил.

– Сейчас поправлю.

Аккуратно посадил. Подушку поставил повыше. Помог мне удобнее примоститься полусидя. Странно это было и необычно. Ньют совсем не походил на себя. Пропало равнодушие из глаз, в них появились забота и переживание. И даже напыщенность пропала.

Надо же, не думала, что боевик способен быть таким внимательным.

– Так лучше? – заглянул он мне в глаза.

– Лучше, – улыбнулась я. И осторожно поинтересовалась: – Ты собираешься со мной до утра оставаться?

Он присел на край кровати. Протянул руку, пальцами провел по моему лицу, обвел контур губ. Сказал проникновенно тихо:

– Я собираюсь с тобой всегда быть, Миа. После произошедшего ни на шаг не отпущу.

Я аккуратно убрала его руку.

– Тебе никто не позволит.

Ньют нахмурился. Несдержанно хмыкнул.

– Мне и не нужно позволение. Завтра же пойду к ректору и попрошу написать прошение к королю на наше слияние. Тогда я тебя везде, где бы ни была, чувствовать буду.

Я потеряла дар речи. Смотрела пораженно на парня.

– А разве так можно? Не в день испытаний?

– Нельзя, – хмуро отрезал Ньют. – Только мне плевать на законы. Что ты на меня так смотришь?

– Я своего согласия не давала, – напомнила тихо.

Староста вскочил, нервно пересек палату. Остановился, упираясь руками в стену. Несколько раз тяжело выдохнул и повернулся. Ярость с трудом им контролировалась. Казалось, сам воздух искрит от бурных эмоций старосты.

– Миа! – выдохнул он, и вспышка огня озарила палату. – Какое согласие?! Правда, думаешь, что оно мне важно?

Подскочил ко мне, схватил за плечи.

– Мне важно, чтобы ты жива была, – пылко выкрикнул в лицо. – Это понятно? А для этого необходимо, чтобы ты стала моей.

– Стала твоей, – зло выдавила я. – Ньют! Не смей. Я не выбирала тебя.

– Еще выберешь. – Он отвернулся, отпуская меня.

– Как была зверушкой, так и осталась – дикая.

Я вспыхнула до корней волос.

– Ты обещал…

– Забудь, – отрезал коротко. – Мои обещания теперь не важны.

Прошел к столу, взял с него перчатки, натянул на руки.

Вернулся к койке. Посмотрел в мое пылающее от гнева лицо. Быстро наклонился и нагло поцеловал в губы. Отшатываться мне было некуда. Позади подушка и стена.

Рука Ньюта в жесткой перчатке, пахнущей кожей, скользнула к затылку, вплелась в мои волосы, крепко держа, пока настойчивый язык проникал глубже, сплетаясь с моим, заставляя задыхаться. Вторая рука лежала на ключицах, не позволяя вырываться.

Горячий, напористый, он целовал так, словно боялся, что это наш единственный поцелуй.

– Скажи, что ты будешь моей, – оторвался от моих губ.

– Нет, Ньют, – с трудом дышала, глядя в его ставшие темными глаза. В них плескалась жажда. Неутолимая, пугающая.

– Ты будешь моей. – Его пальцы сильнее сжали мне волосы на затылке.

Я дернулась, вырываясь, и тут же болезненно охнула.

Рука у меня еще не полностью зажила. А от встряски Ньюта бок начал кровить.

– Отпусти.