– Ты уверена, что хочешь посетить именно королевский бал? – Ши выглядел напряженным. – И почему приглашение пришло тебе?

Я пожала плечами. Помнила обещание королю не рассказывать о нашем родстве.

– Хотя оно и понятно, – хмуро сам себе ответил высший магистр. – Единственная, уникальная в своем роде адептка с магией Хаоса. Считаю, это правильный шаг его величества – показать свое расположение к тебе перед семьями Света. В ходе последних событий они не смогут отмахнуться от того, что ты – это не Тьма. Им придется тебя принять. Но не слишком ли давит король?

Я молчала. Мы уже покинули пределы академии и двигались по широкой дороге: с одной стороны луг, с другой лес. Все в серо-сиреневом свете ночи. Снежное поле блестело под луной серебром. Ветви деревьев переливались сказочным светом.

– С другой стороны, – продолжал размышлять Ши, – королевство слишком затянуло выяснение правды и очень долго делало вид, что не замечает появления куда более мощной силы, чем та, которую некогда объявили виновницей всех бед. Представляю лица представителей семей Света, когда вышла новость о появлении Тьмы в ее истинном виде. Не Хаоса, которого изобличали, а именно Тьмы. Мы сломали их веру в то, что Хаос – главное зло.

– Сломали ли? – вздохнула я, отворачиваясь от созерцания великолепного вида природы. – Ши, мою магию много лет считали грязной, темной, проклинали и желали избавиться. Меня приняли как изгоя. Можно ли заставить принимать ту, от которой так долго воротили лица? Кого обвиняли в самом страшном зле и желали только одного – избавиться. И вот я стою, я выжила. Единственная представительница Хаоса. И именно с моим приходом открылась Тьма. Пришла прямо в академию, раскрыла себя. Сейчас об этом известно всем. Но не думаешь ли ты, что обвинят в ее приходе меня?

Он задумчиво смотрел.

– Думаю. И именно поэтому, вероятно, правильно, что король пригласил тебя на бал. Этим он показал, что поддерживает Хаос. – Вздохнул. – Всем будет трудно. Особенно тебе. Уверенна ли ты, что выдержишь этот прием? Одно твое слово – и я заставлю развернуть карету.

– Я выдержу, – кивнула, твердо уверенная: рядом с Фелисом я могу выдержать все.

Лес и поле быстро проплыли мимо.

Вынырнув из однообразия заснеженных деревьев и елей, мы почти сразу окунулись в поселочное празднество.

Не только в королевском замке праздновали приход зимы. В окрестных поселках народ вывалил на улицу, устраивая пышные гуляния и ярмарку.

На узеньких улочках царило праздничное настроение. Небольшие домики были украшены яркими лентами и цветными фонарями. Во двориках стояли наряженные ели и снеговики.

Мне этот напоминало наш Новый год.

Люди ходили толпами, пели песни.

Криками провожали нашу карету. Наглый мальчишка с шапкой набекрень сунулся в приоткрытое мною окно и кинул мягкий снежок с криком:

– Снежной зимы, мадемуазель!

Тут же резво спрыгнул с подножки и дал деру, увильнув от тяжелой руки Ши.

Мы с деканом переглянулись и засмеялись.

Карета въезжала в город.

И здесь на улицах шел праздник. Разряженные люди, яркие огни, цветные фонари. Елка посреди городской площади. А вокруг нее каток. Чуть дальше деревянные столы, за которыми сидели люди, и костры с казанами, из которых вкусно пахло мясом. Здесь же на горелках жарили домашние сосиски, пекли горячие лепешки и продавали сладкие сахарные конфеты.

Видимо, отец специально не создал портал, а отправил за мной карету. Позволил увидеть город и его окрестности в снежно-праздничном виде. Хотел, чтобы я могла ощутить его красоту, проникнуться, возможно, полюбить.

Рука Фелиса легла на мои пальцы.

Я посмотрела на декана и улыбнулась. Могла ли я мечтать, что стану счастлива в этом недоброжелательном для себя мире? И все же. Я смотрела в лицо высшего магистра, ставшее для меня самым родным и любимым. Он улыбался мне так, как не улыбался никому. Я знала это. Сердце заходилось в бешеном ритме. Фелис прикоснулся к моему лицу и с нежностью провел по щеке большим пальцем, обвел контур губ. У меня участилось дыхание. Внизу живота уверенно разрасталось томительное жгучее желание.

– Нравится дразнить? – выдавила едва слышно.

Он чуть надавил мне на губу пальцем, заставляя приять его.

– Нравится видеть сумасшедшее желание в твоих глазах, – ответил с придыханием. – Я сгораю в нем.

Толчок кареты, ознаменовавший прибытие, заставил Ши замолчать. Он нехотя отвернулся от меня, открыл дверь и вышел, протягивая мне руку.

Поднимались мы по широкой лестнице, устланной синей ковровой дорожкой.

На входе парочка молодых мальчиков-слуг принимала одежду входящих.

Скинуть плащ помог Фелис. Передал его слуге и подставил мне локоть. Я положила на него ладонь, и мы двинулись по огромному светлому вестибюлю туда, откуда слышалась музыка.

Поднялись по белым ступеням.