И раскрыл новый портал, предлагая мне свою руку, чтобы войти в него вместе.

«Классика жанра – защищать друг друга надо до последнего вздоха, что бы вокруг ни происходило. Их уже окружила стража, и именно в этот миг под пафосный щелчок моих пальцев в комнату зашел сам президент.»

А. Верт «Хранитель попаданок, или Счастье за зарплату»

— Но как же вы заставили дракона похитить Гургазель? – Спросила я, когда мы вновь вышли недалеко от деревни. С той стороны слышались крики и мелькали огни, должно быть орки видели дракона и, судя по всему, это их очень взволновало.

— Заставил дракона? – Удивился Ка’эрдон, - Нет, что ты, госпожа моя. Это же невозможно! Драконы – самые упрямые и самоуверенные существа в Межмирье. На них даже магия не действует, такие они толстокожие. Так что, никакого дракона и в помине не было, я создал эту иллюзию чтобы напугать орков и заставить их поверить в то, чего нет. А Гургазель сейчас спит под присмотром гномов. Так что никуда она не денется и все с ней будет в порядке. Нам же с тобой пора заняться финалом этой невероятной истории, которая точно станет в Межмирье легендой.

— Ладно… - обреченно вздохнула я. – Что надо сделать?

В глазах Ка’эрдона блеснули озорные огоньки, и он вдруг приобнял меня за плечи, совершенно по-дружески чмокнув в лоб.

— Ничего. Просто смотреть и наслаждаться плодами своих немалых трудов.

В этот раз мы засели в кустах чуть ближе к дому старейшины, благо совершенно весь народ собрался возле него и громким ором выражал свое волнение по поводу судьбы прекрасной Гургазели, и возмущение относительно действий дракона.

Старейшина вышел к оркам опираясь на руку здоровенного мужичины, с таким узким лбом, что он казался неестественным. Наверно это был прекрасный брат красавицы Гургазели, который так приглянулся избранному. Несчастный отец что-то заголосил на всю толпу и внезапно встал на колени.

— Что он делает, что там происходит? – Прошептала я, придвинувшись к Ка’эрдону.

— Я уже говорил тебе, что орки больше всего на свете боятся открытого огня? Так вот, ни один из них не пойдет спасать дочь старейшины, просто потому что страх перед пламенем дракона слишком велик.

— Но как тогда… наш план? – Опешила я, - Зачем же мы все это тогда делали?

— А ты не перебивай, нетерпеливая моя госпожа. Сейчас старейшина встал на колени, он умоляет Раглахрегрога, как избранного, отправиться туда и сразить дракона. Сулит ему свое место… а орки вокруг поддерживают, говорят, что пойдут за ним куда бы то ни было, кроме пламени, если он спасет от дракона прекрасную Гургазель. Ох, ну ты посмотри на него! Завертелся, как вошь на гребешке! – Мстительно ухмыльнулся Темнейший князь и даже руки потер от нетерпения.

На избранного и правда было страшно смотреть, он растерянно оглядывался то на одного, то на другого умоляющего – орки, следуя примеру старейшины, опускались перед ним на колени и даже падали ниц, Это было просто какое-то массовое помешательство и в эпицентре него был бедняга-орк, который не меньше, а может и больше своих собратьев боялся драконьего огня.

Наконец, он будто бы собрался с силами и выступил вперед, но его начавшийся было неуверенный вопль перебил громкий окрик со стороны леса. На свет лунных камней из темноты решительным шагом выступил громила-Брехун. Свирепый, с подбитым собратьями глазом и свежим глубоким порезом на руке он прошел сквозь толпу к крыльцу, на котором стоял старейшина и опустился перед ним на одно колено, высоко воздев над головой до боли знакомое мне копье.

Я укоризненно посмотрела на Ка’эрдона, мол, мог бы уже и рассказать свой план до конца, а не позерствовать.

— Что? – С невинным видом спросил колдун. – Я тут вообще ни при чем. Ему его омнунг Баргудихарф, прославленный орк, взявший Сумеречный Дворец, передал. Вышел к нему из леса, вручил копье и сказал: «Я отнял этот палка у человеческий король именно для этот день. Твоя любимая женщина подлый змей украсть, бери зачарованный палка с острый конец и больно убей дракон! Женщина твоя будет, ты хороший орк.»

— И что, прям так и сказал? – Переспросила я, давясь от смеха.

— Ну, это дословный перевод. – Пожал плечами князь и хитро улыбнулся. – На орочьем звучит куда благоговейней и внушительнее.

Орки между тем начали голосить что-то неразборчивое и по всей видимости радоваться. Я поискала в толпе горе-избранного и увидела, как он, забытый всеми, спешно убегает к противоположной от нас кромке леса.

Вот он, короткий путь народного героя – сегодня ты на коне, а завтра чуть дал слабину и никому уже не нужен. Даже как-то жалко стало этого орка с именем, которое я так и не запомнила.