Я еще долго перечитывала строки, чувствуя странное опустошение внутри. Я не знаю, что именно пережила эта женщина. Подробностей она никогда не описывала. Возможно, ее насиловали, может быть, даже били. Такая ненависть не рождается просто так. Хотя, судя по всему, она была набожна, так что соитие с оборотнем могло слишком сильно ударить по ней. А после всю свою ненависть она просто перенесла на ребенка.

Все это было печально. Если в роду императора на самом деле поступают так — забирают девушек, заставляют их забеременеть, запирая в замке — то правда в любом случае выплывет. Это не правильно, и ничем не оправдывается. Ломать чужие жизни лишь для того, чтобы дать возможность выжить своему виду — история с печальным концом. Все должно происходить по обоюдному согласию. Деньги не помогут. Если покупать девушек, то рано или поздно кто-нибудь из них проболтается.

Не понятно было, о каком древнем проклятии говорила та женщина. Вероятно, что все это было сказано, чтобы отобрать ребенка у этой девушки. Если верить Оливии, то на их род наводят порчу через кровь их далеких сородичей. К тому же она так и сказала, что они находят детей, а потом воспитывают их, при этом имея постоянный доступ к крови.

Снова вздохнула и откинулась на спинку кресла. Нас не выпустят из замка. Императорская семья веками хранила свой секрет, тщательно оберегая его и устраняя всех, кто мог прикоснуться к нему. Именно поэтому мы, узнавшие их тайну, будем восприниматься ими как угроза виду. А от угроз нужно избавляться.

Сразу вспомнилась жена императора. Блеклая, безразличная… сломанная. Что они делают со своими женщинами, что они становятся вот такими вот? На ум ничего не приходило. Неужели они тоже вот так принуждают несчастных пожать им? Или причина ее состояния в чём-то другом?

Как там звали того, кому Элизабет должна была родить наследника? Кажется, Гастон? Кто это вообще? Какой по счету император?

Встав, подошла к одной из полок и принялась рыться. Кажется, где-то тут я видела что-то вроде семейного древа. Конечно, очень отдаленно похожее, но зато тут записывались все императоры и их ближайшие родственники.

— Нашла, — прошептала, возвращаясь снова к креслу.

Каково же было мое изумление, когда мне не удалось найти ни одного Гастона. Я просмотрела несколько раз, но ничего. Не было такого имени в императорском роду. Конечно, может быть, что здесь не полный перечень, но это меня натолкнуло на одну мысль. А правда, что Элизабет родила кому-то именно из императорского рода?

Есть ли вероятность, что девушка рожала сына для кого-то из потомков давно ушедшей из рода семьи? Конечно, есть. И, судя по всему, немалая.

Я тут же вспомнила Вагнера. Конечно, он не был похож на императора, но его глаза… Я уверена, что-то у них было общее. Да и его воспитание. Хотя, я могла и ошибаться. Зачем ведьме давать ему такое воспитание, если это и правду он?

Захотелось пойти и проверить, хотя я понятия не имею, как именно такое нужно проверять. Могут ли оборотни чуять друг друга? Если да, то они давно бы учуяли, будь Вагнер одним из них. Так что, скорее всего, нет. Но ведь императорская семья давно уже не совсем оборотни. Они вообще нечто другое. Люди с духовными зверями.

Снова тяжело вздохнула. Все это лишь мои домыслы. Даже то, что я подумала о Вагнере основано лишь на моих смутных подозрениях, которые могут и не подтвердиться.

В любом случае, мне стоит волноваться о нас с Аланом. Вдруг этот самый Гастон на самом деле из этого рода. Если так, то все не так радужно. Хотя, если подумать, то они же не стали убивать или прятать Оливию, а ведь она знала их секрет. Ее не только не убили, но и не заперли в каком-нибудь подвале, разрешив перемещаться спокойно по замку. Так ли ужасен этот род?

Подумав, убрала все книги и дневники на место. Читать больше не хотелось, от мыслей проку никакого. Тревога засела глубоко внутри, не давая ничем заниматься.

Секунды складывались в минуты. В тишине я сама не заметила, как медленно погрузилась в дремоту, которую ничто не тревожило. Бернард дышал так тихо, что я даже его присутствия почти не ощущала. Я буквально почувствовала, как тьма начала заполнять комнату, стараясь заглушить мешающий мне свет. Охранник переступил с ноги на ногу, но даже такой шорох в тишине был отчетливо слышен.

— Гера? — позвал он.

Я открыла медленно глаза. Вся комната почти погрузилась в темноту. Светляк трепыхался на последнем издыхании, уже почти не сопротивляясь.

В этот момент с той стороны двери послышался скрежет. Охранник тут же переместился ближе к двери, прикрывая меня собой. Я заметила в его руке нечто вроде небольшой черной и ажурной сети. Заклинание темной магии?

— Мастер, — тихо сказал Бернард, стоило только моему мужу войти в комнату.

— Как ты? — спросил Алан, подходя ко мне.

— Спать хочу, — пожаловалась, поднимаясь. — Я могу выйти отсюда?

— Да, теперь можно.