— А если такой ребенок всё-таки рождался? — спросила, прикрывая рот рукой. Спать хотелось сильно.

— Он должен был уйти в клан, с подходящей ему магией. Такого с императорской семьей не было никогда. Или я не знаю об этом. — Алан чуть сдвинулся, садясь так, чтобы мне было удобнее. Просунув руку мне за спину, он обнял и притянул к себе ближе. — Хотя, если информация о том, что императорская семья не люди дойдёт до остальных кланов, то поднимется вой, — Алан хмыкнул как-то больно уж весело.

— Почему? — поинтересовалась, устраиваясь с максимальным удобством.

— Пусть никто давно уже не видел оборотней и почти все считают, что они просто выдуманные существа, но они всё равно считаются темными тварями и принадлежат нашему клану. И докажи потом, что клан об этом ни сном ни духом. Думаю, найдутся те, кто станет обвинять нас в присвоении власти. А ведь императорский род стоит у власти так давно, что тех, кто был до него и не помнит никто. Боюсь, тогда межклановой войны не избежать. Такого нам не простят, и никого не будет волновать, что мы и сами ничего не знали.

— Но ведь темный клан нужен империи, — сказала, приподнимая голову. Благодаря артефакту в карете не было холодно, а если учесть, что Алан меня обнимал, так и вовсе я ощущала себя так, что готова была уснуть прямо здесь. Если бы не движение и не волнующая тема разговора.

— Нужен, — согласился Алан. — Проредят нас немного, в назидание и с целью устрашения. Темный клан сильный, очень, но даже нам не выстоять, если на нас наваляться остальные пять кланов. Боюсь, что если война всё-таки разразится, то темного клана, как такового, не останется. Это остальные будут думать, что немного надавят, проредят, но темные не любят, когда на них давят.

— И что тогда? — я поежилась и вовсе не от холода. Я понимала, о чём говорит Алан.

Если дать волю остальным кланам, если хотя бы немного прогнуться под них, то уже скоро о темных будут вытирать ноги, считая трусами. И я думаю, что все понимают это. Надавить? Немного проредить и позволить жить? Я тоже боюсь, что большинство темных будут не согласны с таким положением дел, ведь, я уверена, потом каждый будет считать себя вправе тыкнуть тёмных носом в то, что всегда можно повторить акцию устрашения. И всё скатится к тому, что никакой реальной силы и власти у темного клана не останется. Он лишь бесправно будет исполнять свои обязанности, причём всё будут считать, что те еще всем должны.

Конечно, как и везде, будут те, кто согласится на такое существование.

Алан на мой вопрос только пожал плечами.

— Кто знает, во что это всё может вылится. В любом случае, если темного клана не станет, то империя очень быстро начнёт стонать из-за постоянных прорывов. Так что нам стоит приложить усилия, чтобы тайна императорской семьи не стала достоянием общественности, — Алан наклонился и мягко поцеловал меня в висок, который почти сразу начал неметь. — Приехали, — прошептал он в тот момент, когда карета остановилась.

Думать о будущем совершенно не хотелось. Оно отчего-то начало казаться опасным. Всего не предусмотришь. Кто-то что-то видел, слышал, подслушал, заметил, и пожалуйста, все уже всё знают.

— Вы сегодня останетесь или поедете в замок? — спросила, входя в свою комнату у Алана.

Тот моментально оказался позади, обнимая и притягивая ближе.

— Хочу, — шепнул он, взмахом одной руки накладывая барьер на комнату. — С тех пор как моя душа изменилась, я всё время ощущаю возбуждение.

Светляк мигнул и почти сразу погас, а позади Алана из черного тумана тут же материализовался Абсолон.

— Это жажда размножения, — пророкотал он, а у меня от этого голоса поднялся каждый волосок на теле. Кажется, я отвыкла от Абсолона. — Демонов рождает тьма, сами они не способны к размножению. Твоё тело из-за темноты души ощущает себя так, словно оно вот-вот погибнет. В такие моменты все природные инстинкты человека усиливаются. Размножение — один из них. Поэтому ты ощущаешь постоянное желание.

— Сильное, — прохрипел Алан, толкаясь бедрами вперед, отчего я тут же ощутила, что моему мужу срочно требуется помощь.

Абсолон обошёл нас и встал прямо передо мной. Его алые глаза буквально прожигали во мне дыры. Алан сзади обнимал так, что я едва дышала, а еще он весь мелко дрожал, словно ему было холодно.

Наклонившись, Абсолон медленно поцеловал меня, отчего я тут же ощутила, как вся моя энергия, будто только этого и ждала, хлынула в его сторону.

Он заставил меня наклонить голову, и я почти сразу ощутила горячие губы Алана, который тоже принялся пить меня, покусывая при этом кожу на шее и мочку уха.

Тело немело, будто его медленно замораживали. Больно не было, просто странно.