— Ты идти можешь? — спросила я, перешагивая через парней, чтобы открыть дверь. — Тащи его внутрь. Куда вы в таком виде пойдете?

Сгрузив сумку под окном в комнате, я уговорами, руганью и причитаниями подняла Мэя на ноги и уже с ним вместе кое-как втащила в дом блондина. Хоть и тощий, весил он немало. Нас качало, как пьяных, и до дощатого стола, на который мы сгрузили Шарада, я волокла себя и Мэя добрую минуту, воюя за каждый шаг к цели.

— Уф… — выдохнул брюнет, закидывая ноги приятеля на стол и оседая на пол.

— Ты как? Что? Где?

В жизни мне не приходилось сталкиваться с какими-то серьезными ранениями, но взросление с братьями — неплохая школа по оказанию первой медицинской помощи. Я заглянула Мэю в глаза, безжалостно прощупала руки и ноги, радуясь тому, что парень ни разу не вскрикнул, лишь пару раз поморщился.

— Да я нормально, — прошептал он. — Приложило пару раз о стену, но не страшно.

Ничего не ответив, я переключилась на Шарада. У меня мгновенно стали мокрыми ладони, а перед глазами потемнело от ужаса, когда и без тщательного осмотра стало ясно, что у парня на боку разодрана рубашка и куртка, а из глубокой раны хлещет кровь и что-то зеленое.

— Вашу ж бабушку! Вашу!.. — проорала я на весь дом, отшатнувшись в сторону и таращась на этот кошмар. — Эй! Я ж не врач! Надо врача! Скорую! Срочно!

— Это яд… — прохрипел с пола Мэй. — Местные такое не умеют лечить.

— Вашу ж!.. — выдохнула я. — Так и я не умею! Я не врач!

До этого дня мне приходилось сталкиваться лишь с собственными царапинами, сбитыми в кровь коленками у младших и переломом руки у сестры. Но проблемы тогда чаще всего решали другие, а я лишь шипела от боли или наблюдала со стороны за оказанием помощи. Если бы парни просто отравились или слегли с сильной простудой, то я бы без раздумий взялась за лечение. А сейчас…

На миг я просто замерла, таращась на рану и чувствуя, что меня вот-вот стошнит от страха.

— Дыши, — велела я себе. — Дыши, Федька. Не паникуй. Давай-давай. Надо что-то делать! Надо хоть что-то делать! Он же умрет сейчас!

Слова помогли, звон в ушах стих, желудок перестал бунтовать, а я дрожащими руками внимательно обследовала Шарада, выискивая другие повреждения. И обрадовалась, когда обнаружила лишь несколько незначительных и чистых на вид царапин и целую россыпь ссадин.

Сбегав в кухню, я притащила купленную в аптеке марлю, местный аналог зеленки, ножницы и тазик с водой. Куртку удалось кое-как стащить, хотя из-за крови она прилипла и плохо поддавалась. Рубашку я нещадно изрезала, освобождая себе доступ к жуткой ране.

— Любой врач оторвет мне руки по самые ноги, если я просто вылью весь пузырек на рану и буду ждать чуда, — прошипела я себе под нос, отрезая от рулона марли кусок, смачивая его водой и стирая с раны гной. — Но кто ж знал, что мне придется изображать скорую помощь!

Под выступающей кровью и гноем в глубине раны блеснуло что-то черное и изогнутое, и я, обмотав пальцы новым кусочком марли, подцепила это нечто ногтями и осторожно выдернула. Шарад тихо застонал, от раны резче засмердело гноем, и кровь хлынула во все стороны, растекаясь по столу и выстукивая дробь об пол.

— Мамочки! — пискнула я, прикрывая рану чистым кусочком марли. — Мамочки!

— Ты знаешь, что делать? — слабым голосом спросил Мэй.

— А похоже?! — взвыла я, не успевая споласкивать марлю. — Жесть! Жесть! Жесть! Что я творю? Кто знает, что я творю?! А?! Мамочки!

Я сбегала на кухню и набрала в тазик чистой воды, каждую секунду представляя, что по возвращении обнаружу у себя на столе бездыханное тело.

— Так… Ох-х-х! Так… Тихо… Держись, Федя… Только держись. Жесть! Кошмар! Я же не знаю… — пробормотала я, вновь подступая к ране. — Может…

Не слишком веря в удачу, я стерла выступившую кровь и начала нашептывать:

— Гной и яд, цыпа-цыпа, ко мне. Все до последней капли, выползайте. Сюда-сюда.

К моей радости и ужасу, рана тут же наполнилась гноем, который я едва успевала вытирать. Я звала, убеждала и сыпала предупреждениями вперемешку с причитаниями и всхлипами до тех пор, пока в крови перестали появляться желтовато-зеленые вкрапления.

— Я не смогу это зашить, — глядя на рваные края глубокой раны, выдавила я и едва не расплакалась. — Я не смогу… Да и как? Я же ни разу близко такую процедуру не видела. Ох…

Я цокнула языком, еще пару раз смочила кусочек марли в «синьке», обтерла им края раны и свои руки, после чего не слишком уверенно пристроила их по обе стороны от раны и мысленно стала уговаривать края соединиться. Не то чтобы я надеялась на успех, но почему не попробовать? Какое-то время ничего не происходило, и мои руки начали все больше и больше дрожать.