Под фляжкой лежало что-то влажное и мягкое, а под ним прощупывалось мелкое и круглое. Я склонилась к рюкзаку и с удивлением ощутила опьяняющий аромат винограда. Завернутого в большие бледно-лиловые листья.

Ну, Адамас! Это ж надо! Он собрал мне провизию, хотя я была всего лишь случайной гостьей, да еще и человеком.

Не выдержав, я все же расплакалась, шумно хлюпая носом и утирая слезы о кофту на предплечьях.

Под виноградом прощупывалось что-то еще. И это было мелкое, холодное, металлическое. Я не стала вынимать вещи прямо в воздухе, но даже на ощупь было ясно, что треть содержимого рюкзака — какие-то украшения. Дракон таки всучил мне что-то из своих сокровищ!

— Лучше бы тут была сухая одежда, — со вздохом прошептала я, затягивая шнурки и завязывая их узлом. — Это куда нужнее. Дракону, конечно, не понять. Но все равно спасибо, Адамас!

Я глянула в сторону, где должен был быть замок, но увидела лишь горы и пепельно-серое небо.

Под нами снова и снова сменялся пейзаж. То возникали приземистые, покрытые густым лесом горы, то расстилались бескрайние моря, то появлялись и исчезали заброшенные города. А то на миг показывались высотки, серебристые башни небоскребов и летающие машины под причудливым лиловым небом. В таких местах я взывала к невидимости, боясь привлекать внимание.

Невидимыми мы с Васей пронеслись над замерзшими просторами, по которым неторопливо брели стада огромных оленей. Ветер опустил меня настолько, что можно было коснуться замшевых величественных рогов, усыпанных голубоватыми кристалликами инея. Вожак поднял голову, принюхался, облизал бархатистый нос шершавым темным языком и издал трубный рев. Но ветер не дал мне подольше полюбоваться невиданными, огромными, как зубры, созданиями — нас влекло дальше.

Пронеслись под нами вереницы полей, покрытых ароматной лавандой. Появились и исчезли аккуратные белые домики с ярко-синими ставнями. Поймали ветер и на миг ожили каменные мельницы.

Мелькнул раскидистый несуразный город, состоящий из домов самого невероятного вида и размера. Мы летели достаточно низко, и я видела людей, бродивших по улочкам. С опаской они посматривали на то, как ветер поднял и развернул выцветшие знамена на большой площади. Нервно ускоряли шаг, пока мы с кролем, невидимые, уносились прочь.

Вихрем закрутило нас над полноводной ярко-алой рекой, скользившей по руслу среди малиново-красной травы. Ветер оборвал лепестки с цветущих деревьев, и мы долго неслись дальше в ворохе мелкого темно-красного цветочного конфетти.

Ветер не желал стихать и показал нам высокие замки, глубокие пещеры, которые мы пролетали насквозь, развалины каких-то храмов на вершинах высоких гор, а мы все летели дальше. Очень хотелось пить и хоть на минутку расслабиться, но я держалась, прижимала к себе рюкзак, Васю и старалась не раскисать.

Ветер оставил нас в покое лишь на склоне какого-то холма, изрядно прокатив по высокой сочной траве. Измотанная дорогой и напряжением, я даже не перевернулась — так и замерла лицом в траву, почти касаясь носом сероватой земли.

— Самая обычная земля, самая привычная трава, — прошептала я спустя несколько минут и со стоном перевернулась на спину. — И небо самое обычное, голубое. И даже облака не красные и не зеленые. Удивительно.

Вася молча выбрался из-под свитера и шлепнулся в траву. Я его не видела, как не видела и себя, и свои вещи, но кроль звучным шуршанием дал знать, что уже полез осматриваться.

— Ничего не видно, — сообщил он. — Нигде рядом нет ни дорог, ни каких-то знаков, ни признаков присутствия человека.

Я с кряхтением села и тоже осмотрелась. Во все четыре стороны, насколько хватало глаз, расстилалась холмистая местность, кое-где покрытая невысоким кустарником.

— И что делать будем? — спросила я кролика и добавила: — Мы видимы, мы видимы.

Вася пожал плечами и плюхнулся на пятую точку, изрядно примяв траву вокруг себя.

— Не вижу смысла куда-то идти, — сообщил он мне. — Давай тут сидеть.

— Надо осмотреться, — покачала я головой. — Хотя бы какой-то ручей найти и кусты погуще. Если мы тут задержимся надолго, то я не хочу ночевать в чистом поле.

Вася вздохнул.

— Не вздыхай, — велела я, вынимая из рюкзака фляжку. — Я ведь не предлагаю тебе на своих двоих топать.

— И как мы так попали? — вздохнул кроль. — Нас же твои охотники не найдут теперь, даже если будут пытаться.

— Значит, нужно самим выбираться, — жестко ответила я.

Все мои слезы остались в Семимирье. Сейчас на них просто не было места. Ни на слезы, ни на жалость к себе.

Попив немного горьковатой воды мира кота-дракона, я усадила Васю в рюкзак, так что наружу осталась торчать только голова, забросила вещи за спину и крутанулась на месте, решая, в какую сторону идти.

— Уйду в закат! — оптимистично заявила я и с улыбкой двинулась в путь.