И как сейчас поступить? Принять его условие, пойти за ним покорной овечкой на рабские торги? Или… поторговаться самой? Потребовать больше?

— Я пойду на этот аукцион, если ты отпустишь Марину домой.

Демон заржал, как конь.

— Ну ты даешь, Рябченкова! У тебя, значит, торгашеские таланты имеются! Не будь ты донором, взял бы себе в помощницы!

— Вот уж не было радости стать помощницей работорговца! — фыркнула. — Спасибо, перебьюсь без такой чести. Ответь, согласен ли.

— Может, тебе еще договор кровью подписать? Ох, Рябченкова! Откуда у вас на Земле такие женщины только берутся? То-то будет развлечение твоему хозяину!

Только и делает, что изгаляется.

— А ты конечно же не пояснишь, почему к донору класса А относишься как к игрушке. Стоит проявлять больше бережности и уважения к такому ценному товару!

Я источала сарказм как амброзия аллерген. Вот бы наглый кудряха загнулся от анафилактического шока!

Но мечты оставались мечтами. Охальник, как ни в чем ни бывало, продолжал свысока умиляться.

— Ты даже не представляешь, Рябченкова, насколько бережно я к тебе отношусь! Тебе и в страшных снах не снилось, какое отношение ты схлопотала бы за свой язычок, не будь ты донором класса А.

— Почему это не представляю? Эгла отлично меня просветила. Когда предложила вылизать ей каблуки и трахнуть себя ножкой стула.

Тут Каэрх помрачнел.

— Зарвалась-таки, озабоченная нимфоманка. Штраф выпишу.

— И на цепь посади, как Марину. Этой картины мне тоже хватило, чтобы понять ваши милые нравы!

Настроение брюнета вконец испортилось.

— Ну все, хватит. Возвращаемся к нашей сделке. Отпускать никого не собираюсь. У всего есть цена. Твое поведение — это лишь вопрос моего личного комфорта. Не люблю, когда аукцион превращают в балаган. Я готов потратить время и энергию на переход в твой мир, чтобы доставить письмо от твоей подруги. За это ты будешь вести себя адекватно. Честная сделка: мой комфорт в обмен на твой комфорт. Тебе же будет комфортно знать, что родственники твоей подруги не тревожатся за ее судьбу. Хочешь большего, не получишь ничего. Я могу и потерпеть твои выкрутасы. Тебя так или иначе купят за большие деньги. Отпускать личного донора не стану. Твоя подружка мне нужна — и тебе нечего предложить взамен. Увы.

На глаза выступили слезы. Вот так, Рябченкова. Поторговалась с демоном. Мы в разных весовых категориях, чтобы у меня был шанс против него. Марину не вытащить из этой геены. Мы обе станем бесправными рабынями демонов.

— Как я узнаю, что ты выполнил обещание? — пыталась не сдаваться. — Ты можешь сказать что угодно, но как мы с Мариной проверим, получали ее близкие письмо или нет?

Каэрх качнул головой и прицокнул языком. Книгоед.нет

— Твоему упрямству нет конца и края. Если позволю тебе самой передать письмо, будешь смирной на аукционе?

Я не успела отвесить челюсть. Демон продолжал:

— Разумеется, так, чтобы тебя никто не видел. Мы используем артефакт невидимости и пройдем в твой мир. Ты подбросишь им записку — и мы тут же вернемся в Мейлис через портал. Устроит?

Я не поверила ушам. Демон отпустит меня на Землю?! Быть не может. Здесь какой-то подвох.

— Я не верю тебе.

— Клянусь благополучием Мейлиса, обмана нет, — проговорил демон серьезно. — Я намерен честно выполнить сделку.

Я напряженно смотрела ему в глаза. Каэрх смотрел прямо на меня. Ни следа обычной ухмылки или надменности.

— Ладно, договорились, — вздохнула я. — Идем к Марине за запиской.

И снова никакого спора или издевок. Спокойно пожал плечами.

— Идем.

Я внутренне сжалась, ожидая, что сейчас он схватит меня и перевоплотится. Но Каэрх лишь повернулся и вышел из зала. Я и забыла, что демоны принимают боевую трансформу, только чтобы пройти на дальние расстояния через порталы. По собственному дому Каэрх ходил голливудской няшкой, а не четырехметровым монстром.

Побежала за ним, чтобы не потерять из виду. Поблуждав дворцовыми коридорами, он вошел в одну из высоченных дверей, а я следом. Тут же узнала комнату, которую видела по магическому телевизору. А вот и Марина на кровати, изможденная и поблекшая.

Каэрх поднял руку, и в ней из воздуха материализовался лист бумаги и серебряный Parker. Он положил их на столик у изголовья.

— Можешь написать письмо родным, — бросил Марине и повернулся ко мне. — А ты помоги подружке, Рябченкова. Как закончите, позовешь меня и отправимся на Землю.

С этими словами демон вышел. Я метнулась к подруге.

— Маринчик… Как ты? Что они делают с тобой?! И чего хотят? Донором чего мы должны быть?

— Я не знаю, — слабо выдохнула она, качая головой. — Они ничего мне не говорят.