Спустя пятнадцать минут, а именно столько понадобилось Риду, чтобы коротко изложить свои приключения и выпить стакан ледяной колодезной воды, Шарельф даже восхищаться не мог. Эмоций не осталось.

Сидеть в осаде - тяжко?

Лучше он еще пару лет в ней просидит, чем вот так. Навстречу смерти, с улыбочкой, против нескольких тысяч солдат...

Страшно звучит?

То-то и оно. И звучит жутко, и сделать это могут лишь одаренные благодатью Бога. Иначе не скажешь.

Отмеченные Братом.

- Ваше сиятельство...

Рид ухмыльнулся.

- Шарельф, у тебя как с людьми?

- Эммм?

- Десятка два найдется?

- Ваше сиятельство?

- Рид или командир. Напоминать надо?

- Нет, командир. Так зачем?

- А еще факелы, кувшины с земляным маслом, веревки... - деловито принялся перечислять Рид.

- Н-но...

- Я собираюсь провести в Ланроне какое-то время. И мне вовсе не нужен этот гадкий подземный ход, - протянул Рид тоном записного аристократа. - Ни оди-ин...

Что мог сказать Шарельф?

- Найдется, командир. Когда...

- Да сейчас. Пока они не опомнились и все собрались с другой стороны от крепости.

Шарельф помчался отдавать приказы. Из  коридора послышался рев. Рид кивнул и повернулся к Ансуану Вельскому.

- Виконт, вы остаетесь в крепости. А я иду с отрядом.

- Нет, командир.

Ансуан вдруг стиснул зубы, замотал головой, словно молодой конь. Рид воззрился на него с искренним удивлением.

- Нет?

- Вы права не имеете, командир. Вы же...

- Я вас привел в крепость. Тут комендант есть. Вопросы?

- Командир! - почти простонал графенок.

- Что бывает за неподчинение приказам в боевой обстановке? - вкрадчиво поинтересовался Рид.

Ансуан вдруг выпрямился. Ухмыльнулся. И как никогда напомнил Стивена Варраста, порождая крамольную мысль - не погулял ли дядюшка лет так двадцать назад с некоей замужней дамой?

Надо бы потом уточнить, если жив останется.

- Смертная казнь, командир.

- И?

- Я - дворянин. И способ казни могу выбрать сам!

Действительно, была такая привилегия у дворян. Рид прищурился.

- И? От старости помереть пожелаешь?

- Нет, командир. Я иду с вами.

Рид только рукой махнул.

- Ладно. Восьмилапый с тобой, подбирай добровольцев. И учти: умрешь - сам убью!

- Сделаю все, чтобы вы не перетрудились, командир, - огрызнулся наглый сопляк, и удрал за дверь. Вот ведь...

Вернувшийся Шарельф покачал головой.

- Жаль мальчишку.

- Не дождешься, старина. Мы еще спляшем на его свадьбе, - отмахнулся Рид.

О том, что надо бы побыстрее разобраться с подкопами, пока не пожаловал Хурмах, Рид не упомянул. Ну, каган.

Ну, пожалует.

Дальше-то что? Самозарезаться из почтения? Чтобы его каганство не перетрудилось?

Ага, обязательно. Только вот помолится сходит, и сразу же. А лучшая молитва - как известно, делом. В храме-то полы протирать всяк дурак может, а ты вот ручками, ручками, а то и ножками, да не сучи, а поработай. И ответят тебе боги. А то как же!

На все сборы ушло еще двадцать минут. Солдаты носились по крепости вспугнутыми зайчиками.

Торнейский не собирался давать степнякам время опомниться.

Пробились в крепость? Теперь еще ее обезопасим, и может, даже отдохнем!

Вперед!!!

***

Наглость?

Беспредельная и ошеломляющая. Иного слова и подобрать-то было нельзя.

Вот представьте себя на месте степняков.

Сидели вы, осаждали крепость, которая должна скоро пасть, копали подкоп, и тут - начинается.

На вас выпускают табун коней, полегла едва ли не треть войска, еще невесть сколько разбежалось, вы, правда, находились с другой стороны крепости, и потому уцелели,

Но все находится в совершеннейшем раздрае и раззоре.

И вот пока вы пытаетесь сообразить, что произошло, на каком вы свете и как поступить теперь, на стене крепости начинает играть рог.

Кстати - тот самый, который в свое время спер староста Бурим и отдал сыну. Карим честно пронес его через все тяготы осады и сейчас использовал второй раз, выдувая, что есть сил сигнал 'На переговоры!'.

Степняки даже и не сообразили, чего от них хотят, но прислушались.

А потом на воротах появился Шарельф Лоусель, как и обговаривали с Ридом.

- Эй вы, степные шакалы, - вежливо начал комендант Ланрона. - Предлагаю вам сдаться! С нами маркиз Торнейский, если не сдадитесь добровольно, мы вас всех перебьем, если сдадитесь - отстроите что разрушили и катитесь к себе в степь, кобыл...

Ругаться Шарельф тоже умел.

Неудивительно, что перебранка достаточно быстро затянула всех собравшихся.

Степняки орали от гнева.

Сдаваться?