– А ты хочешь, чтобы я был драконом? – Прозвучал завораживающий шепот, а рука ласково опустилась на мою талию.

Ну сколько можно разговаривать намеками? Недовольно выскользнула и прошипела:

– Почему ты не можешь сказать правду? Зачем эти игры?

– Сладкая моя, уверен, что если бы я был драконом, то ты бы меня держала на расстоянии, способном охладить любой пыл… Хотя никто не гарантирует, что эльфа или других ты бы тоже не послала в длительное приключение. Поэтому сейчас я для тебя просто Скайшер, твой хранитель.

Выразительно закатила глаза, а потом почувствовала вокруг тишину. Все смотрели на меня и Скайшера, откровенно ожидая продолжения нашего разговора. А я от злости и испытанного ранее унижения мрачно произнесла:

– Здесь меня отказались обслужить, так что пойдемте искать другое место, где меня не захотят с ходу выкинуть за дверь как последнее ничтожество.

Хозяин был готов упасть в обморок. То ли Заус обрисовал ему всю ситуацию, то ли испугался угроз Скайшера, то ли расстроился, что внукам нечего будет рассказывать. Он буквально прохрипел, приближаясь ко мне:

– Госпожа, я приношу свои глубочайшие извинения за высказанные по глупости слова… Клянусь, в моей таверне вам предоставят все самое лучшее…

Я уже раскаялась в своей излишней резкости, вызванной не столько хамством хозяина таверны, сколько загадками золотоглазого нахала, и махнула рукой.

– Да ладно, чего уж там… Кто старое помянет, тому глаз вон. – Тут мархан снова стал голубым, испуганно взглянул на Скайшера, а я решила заканчивать с приветствиями. – Спасибо за гостеприимство, надеюсь, моего мархуза здесь покормят…

Филя вывалил розовый язык, громко сглотнул и плотоядно уставился на бедного хозяина, который отпрянул назад, все еще пытаясь сохранить лицо и не потерять столько клиентов. Заус помрачнел – похоже, прибавил к своим просчетам прокол с таверной. Скайшер схватил меня за руку и потащил к столам. Все облегченно вздохнули, а я почувствовала себя тираном и деспотом с манией величия. Так, надо быть проще, и марханы ко мне потянутся…

После обеда, хорошего, надо сказать, мы оставили вещи в таверне и направились в местный храмовый комплекс, посвященный всем богам. Как пояснила Юми, которая в очередной раз заняла комнату со мной, в Эйнере чтят всех богов, но поклоняются только одному. Просто остальных стараются тоже не обижать, ведь все знают, злой бог даже чужака наказать может…

Большая часть марханов и гоблинов разбрелась по своим делам, а со мной и Скайшером пошли Ксион с Юдером, Юми, Сиурей, ну и, конечно, Заус… Куда ж без него. Он не воспринимал (или не хотел воспринимать) вежливые советы идти по своим делам. А невежливые просто игнорировал, старательно переводя разговор на что-нибудь другое и обращаясь исключительно ко мне и Скайшеру, что бесило остальных спутников. Скайшер лишь усмехался, а я не знала, как сгладить общее недовольство. А потом плюнула на все и решила плыть по течению, пусть марханы сами между собой разбираются!

В одном из переулков случился небольшой переполох. Наши сопровождающие так увлеклись спорами за место возле досточтимой Алев, которая будет возлагать Священное Сердце на его ложе, что забыли о нас с юной марханой. И лишь Скайшер пристально следил за нами.

И вдруг мы сначала услышали доносящиеся из-за угла испуганные крики и гневные вопли, а прямо на нас выскочили лошади, запряженные в груженную ящиками телегу. Судя по дальнейшим разбирательствам, они перевозили ценности одного из банков, и понесли. Гномы в деловых костюмах, размахивая портфельчиками, бежали за ними с громкими ругательствами и предупреждали прохожих криками об опасности. Это оказалось настолько неожиданно, что мы с Юми на мгновение остолбенели, а потом поняли, что нам не уйти и даже моя магия огня не поможет.

Мелькнула огромная тень, перед нами выросла спина Скайшера, который вытянул ладони вперед и выкрикнул пару слов. Все замерли, будто время остановилось. Только мы с Юми прижались друг к другу. Девушка плакала навзрыд, уткнувшись мне в плечо и обвив синим хвостом мои ноги. Скайшер недолго стоял в той же позе. Потом медленно повернулся, а я непроизвольно вздрогнула.

Его глаза пылали золотом и теперь стали типичными для любого представителя драконьего племени. Жуткие змеиные глаза, в которых сверкали ярость и страх. Смуглое лицо в обрамлении черной арафатки побледнело и осунулось, словно он сейчас пережил невероятное потрясение. Черты лица заострились и стали хищными, излучающими животную опасность, а, что поразительнее, по подбородку зазмеилась золотая полоска чешуи.