Все наши действия были временны – как только силы истощатся, нам придет конец. Либо раздавят, любо разорвут на сотню маленьких кусочков, либо серая мгла за тропой поглотит и запутает сознание, превратив в еще более кошмарное существо, чем эти големы. Первый мархан, оказавшийся за гранью тропы, еще дрался, но уже весь голубой от усилий, видимо, голоса внутри становились все сильнее. Двое пока держались, и по ним не скажешь, что у них какие-либо проблемы с сознанием.

Я пострадала за невнимательность, меня подцепили за волосы корявой веткой и под мои жуткие вопли выволокли за тропу. От силы удара, с которым меня приложили об землю, вышибло воздух, и я замолчала, но тут же ощутила, как серая мгла буквально заползает мне в голову, путая мысли и чувства. Но это не помешало мне услышать дикий рев Скайшера, избранную которого так неприлично и без спросу бросили на землю, оттаскав за косы. Мой золотой смерч сам выскочил за границу и, вертясь волчком, встал между мной и големами. Куски чудовищ полетели в разные стороны, а клинки в его руках можно было различить лишь по бликам на лезвиях.

Но все бессмысленно. Эти уроды слишком быстро восстанавливались, а нам на это времени не давали. Все марханы и мархуз тоже сошли с тропы, окружая меня. «Все это лишь временно!» – билась в голове паническая мысль. Первый мархан уже раздавлен каменной стопой голема, и на наших глазах его тело поглощалось этой тварью, страшным кровавым пятном выделялось на ее поверхности. Двое других были ранены, но бились наравне со всеми. Филя, как заведенный, молча кидался на каменные исполинские ноги.

Скайшер, проводив взглядом в очередной раз отсеченный им кусок голема, прищурился от какой-то пришедшей ему мысли, потому что отскочил в сторону и через мгновение обернулся золотым драконом. Ветер его крыльев разогнал серую мглу, когда он невысоко взлетел, потом спикировал, подхватил одно из чудовищ и, подняв его вверх, окатил своим пламенем такой силы, что на землю серым дождем осыпались труха, зола и опаленные до черноты камни. Мгновение подождал, но голем не восстановился, и Скайшер, словно коршун, бросился к другому, подхватил на лету, расправился с ним, как и с первым. А затем и с остальными двумя, пока едва дышащие от усталости марханы тащили меня под защиту тропы. А следом брел мархуз с вываленным языком. Я хотела было тоже обернуться в драконицу и помочь Скайшеру, но Ксион гневно шикнул, чтобы не мешала. И я покорно пошла за ними. Запахло паленым мясом – последний голем, убивший одного из жрецов и вобравший его в себя, осыпался на землю. От погибшего мархана не осталось ничего, кроме золы. Рядом пробормотал Дезей:

– Хвала Стретеру, после смерти Жеар послужит на благо своей земле… даже таким способом.

Внутри меня все застыло от пережитого и этой жуткой смерти. Филя привалился к моей ноге, его бока ходили ходуном, словно работали кузнечные меха. А я, не отрываясь, смотрела на золотого дракона, который поднялся ввысь и, оглядевшись, снова спустился на тропу. Через мгновение его сильные руки обхватили меня, а я почувствовала себя совсем жалкой, слабой и никчемной. Ведь помочь я не смогла никому, даже себе, и защитить не смогла ни себя, ни других. Стояла тут тупым изваянием и вопила, как резаная.

– Не думай о плохом, любимая! Все обошлось…

– Я не смогла помочь, стояла и тряслась от ужаса, а сколько гонору вначале было… Думала, могу сама со всем справиться, – в отчаянии всхлипнула я.

– Девочка, я готовился к этому всю жизнь, тренировался, изучал и уже два раза шел этой тропой, но всегда все по-новому, а в этот раз… Тьма крепчает. Чем больше она высасывает сил из моего народа, тем сильнее становится. Хвала Высшим, они послали нам тебя и твоего избранного, – вмешался Дезей, успокаивая и прекращая мои самоистязания.

Я снова всхлипнула, а когда оглянулась кругом и поняла, что Тихони и Серого на тропе тоже нет, совсем расклеилась. И впервые за все это время, уткнувшись в куртку Ская, заплакала у него на груди, причем не тихо, а навзрыд. Мне не жаль своих вещей, я болела сердцем за полюбившихся лошадей. И за того мархана, горсткой пепла оставшегося здесь навсегда.

– Там сверху было что-нибудь примечательное? – тихо обратился к Скаю Дезей.

– Нет, только серая муть среди деревьев.

Все еще пытаясь успокоиться под заботливыми ладонями Ская, нежно ласкающими мои плечи и спину, я услышала тихий шорох мархановских хвостов – наши спутники отползали, оставляя нас наедине. Правда, на пару минут – на большее не решились.

Дальнейший путь до вечера прошел в молчании и тревожных мыслях. Я старалась шагать бодро, но держала за руку мужа и жалась к нему. Или, скорее, это он вцепился в мою руку мертвой хваткой. Хотел нести на руках, но я отказалась, должна же быть у меня хоть капелька гордости. Но мой дракон, получив категоричный отказ, нахмурился и, как мне показалось, расстроился. Ночью дежурили по трое, и мархуз был полноценным сторожем, причем, как я заметила, его чутью теперь доверяли больше, чем своему.