Амелика уже успела и походить по бархатистому чёрному песку, и порисовать на нём полукруги, и выпить три стакана сока. Она стремилась успеть донести Владиславе как можно больше информации, не зная, когда прервут их разговор, а в том, что его прервут, сомневаться не приходилось. Разве только повезёт. Случайно.

– Люди? Да ну! Чепуха! Сейчас могу предположить, что разделяли силу на двоих не все боги, а Сифтия. Не зря она заняла место Нессы. Или, быть может, разделяла как раз Несса, а Сифтия подстерегла, когда та ослабеет, да и заточила её в плен. Куда только, не разобраться. Хотя богиня сказала, что я могу догадаться. Но пока не соображу.

– Боги? А храм древних богов тогда существовал?

– Только он и существовал, – подтвердила Амелика. – Как раз храм и стоит на пересечении всех стран и является тем местом, где сходятся ледяные реки–разделители. Драконы нарушили ещё сильнее пошатнувшееся до них равновесие. Осталось четыре крупных государства и несколько мелких, которые позднее поглотили крупные. В итоге, сейчас у нас есть Архара, Груфис, Иегерия и Тангария. Каждая страна пошла по своему пути развития, но многое осталось прежним. Больше всех повезло Иегерии. Я не знаю, почему Гефестион не поработил остальные страны, для него ледяные реки не являются преградой, ещё и политическая ситуация в мире такова, что остальные страны тем или иным способом зависят от Иегерии.

– Может, экспериментирует? Подожди, я что–то не поняла. Гефестион Первый, король Иегерии, который правит сейчас, и Гефестион Первый, который убил дракона тогда, – это что, один и тот же человек?!

Влада хотела взмахнуть рукой, но вспомнила, что в руке стакан, однако холодные капли пролились на полотенце и частично попали на кожу. Ей оставалось только восхищаться силой Амелики, которая воссоздала её полное присутствие в нужном месте, ещё и передала все ощущения. Невероятно!

– Да. Он бессмертный или почти бессмертный. Так как в нашем мире раньше драконов не наблюдалось, мы пока не знаем.

– Обалдеть!

– Думаю, в его случае сущность дракона слилась с сущностью человека, так как от него иногда разит невероятным холодом. Не думаю, что это особенность силы.

– Но ведь и от лорда–защитника идёт этот холод. Выходит, он тоже живёт с тех времён?

«Я спала с доисторическим ящером, зашибись!» – прокомментировала Влада про себя, прежде чем услышала ответ, который вынудил её отставить бокал в сторону. Руки заледенели, а волосы на теле зашевелились и встали дыбом.

– Нет. Гефестион – единственный властитель долгие годы, а вот лорды–защитники регулярно меняются. У меня есть теория, и я почти уверена, что она правдива, но звучит, без сомнения, не очень достоверно. Лорды–защитники – это и есть сыновья короля.

– Я не очень понимаю. То есть, совсем не понимаю! – Влада хмурила брови и шевелила мозгами, но разобраться в логике Амелики не удавалось. – Ведь множество придворных, слуг, послов и так далее знают их в лицо, видят, что родился ребёнок, воспитывался, рос… Как?

– Очень просто, Владислава. В Иегерии сильны традиции. Всех королей нарекают при коронации Гефестион Первый. В честь того самого Гефестиона, победителя дракона. По факту, коронуют одного и того же человека, или уже не совсем человека. Смена власти – особый ритуал, который длится почти год. Действующий король уходит в храм древних богов, у власти остаётся лорд–защитник.

– А, ну да, у вас ведь есть всякие венки молодости и прочие интересные гаджеты. Он там отдыхает, набирается сил и возвращается. Хм. Смею предположить, что под личиной младшего сына, которому промывают мозг, что–нибудь делают с памятью и делают лордом–защитником. А куда пропадает прежний лорд–защитник? Уходит в поле чистоты?

– Может, его просто лишают драконьей силы и отпускают или переводят в советники короля. Не знаю. Всё же собственный ребёнок, – сказала Амелика и тяжело вздохнула.

Сердце Влады пропустило удар. Выходит, её Хэвард может стать обычным человеком и жить с ней? Но нет. Обида была слишком сильной, слишком свежей, чтобы она так просто простила ему коварство и предательство. Никогда её столь явно не использовали мужчины, никогда не держали в неведении, на положении безвольной и безропотной куклы. И впредь не станут!

– Быть лордом–защитником, выходит, не самое приятное дело, ведь ты, по сути, расходный материал.

– Да. И я подозреваю, они об этом знают, от того и пребывают в постоянных унынии и депрессии. Их с детства натаскивают в нужном ключе. Тот же Август, сам того не зная, больше учится у «дяди», – Амелика поиграла бровями, показывая, что слово «дядя» стоит в очень жирных кавычках, – чем у отца, а тот лишь натаскивает его на тот период, когда подойдёт время «смены власти».

– Обалдеть. Просто обалдеть. Мне бы такое и в страшном сне не приснилось. И ведь хорошо играет!