– Да, именно так. Драконы на своей территории постоянно сталкиваются, бьются, часто насмерть, за самок, за территорию, за накопители. Наран мог научиться и в них черпать силы, а для поклонения у него есть целый культ, который мы, похоже, зря не разогнали. Сифтия, безусловно, наслаждается игрой. Политики четырёх стран постоянно плетут интриги и заговоры, хотя все прекрасно понимают – мы не можем ослушаться драконов, наше дело – сидеть в своих норах.

– Это приказ свыше? – Владе показалось, что Август процитировал кого–то, и оказалась права.

– Да. То ли драконы, то ли боги развлекаются, а мы не можем вырваться из этой ловушки.

– А Гефестион не является символом безопасности? Может, только он и является гарантом вашей спокойной жизни без войны, угрозы оледенения Иегерии, ну, и ещё чего–нибудь.

– Откровенно говоря, лиа, я не знаю, – Август выдохнул. Он не смотрел ей в глаза, признаться в собственной неосведомлённости оказалось не просто. – Вы видели, что к нам в Иегерию стали захаживать представители всех стран…

– Кроме Груфиса, – вставила Влада.

– Нет, они тоже есть, просто мы не кричим об этом направо и налево. Они прежде пытались договориться и свергнуть отца разными способами, но все их идеи не срабатывали. Сейчас они хотят попасть на поле чистоты. Идиоты, – хмыкнул принц.

Он был старше Влады, но отчего–то она чувствовала себя на порядок опытнее и выше, словно он – всего лишь ребёнок, запутавшийся в паутине взрослых интриг. Но и у неё ответов не было, сплошные вопросы.

– Почему?

– Драконы переехали к нам не сразу, сперва была парочка – сильнейшие и старейшие. Они долго сражались, даже успели впасть в спячку и выйти из неё, затем продолжили. Победителя и поверг Гефестион Первый, но убить не смог, лишь лишить силы.

– И этот дракон как раз и живёт на поле чистоты? Это не портальная площадка, да?

– Именно. Он полностью подчиняется королю, как домашнее животное.

– И я снова возвращаюсь к вопросу, – начала Влада, – вы уверены, что нужно свергать Гефестиона? Не думаете ли вы, что тогда и этот дракон вырвется на свободу, и остальные сойдут с ума без высшего дракона, если можно так сказать, и сожрут всех, кого смогут? Может, он ими и управляет?

– Всё может быть, но так дальше продолжаться не может. Надо что–то менять!

Август стукнул кулаком по столу. Не громко, но внушительно, и Влада увидела в нём молодого правителя, у которого душа болит за народ, за страну, а, быть может, за весь мир. В нём не было холодности и отстранённости, свойственной Гефестиону, не было и недоверия Хэварда, да и вообще, когда он не бросал на неё масляные взгляды (чего, к его чести, не было давным-давно) Август производил исключительно приятное впечатление.

И Влада поняла, почему Хэвард так любил и баловал племянника–брата, почему растил из него личность, а не бесчувственного и непробиваемого политика. Он хотел ему дать то, чего Август больше никогда не почувствует – ощущение семьи, заботы, поддержки близкого. Научить его быть человеком там, где, кажется, это уже невозможно.

Сколько живут лорды–защитники? Сколько их на самом деле было и сколько будет? Оставалось только гадать.

– Так, а если мир достигнет равновесия, что изменится? – Влада решительно не понимала, как можно убить Гефестиона Первого безболезненно для того же равновесия.

– В идеале, мы хотим изгнать драконов или научиться с ними сосуществовать.

– Кто – мы? – этот вопрос назрел давно, но только сейчас она его задала.

– Мы все, лиа Владислава. Все страны. Все правители. Народы всех стран. Или Гефестион–дракон теряет власть над остальными драконами, или их стало невероятно много, но они с каждым годом сокращают территорию ледяных степей. Архара в ужасе, потому и исследуют перемещения как безумные – готовятся к массовому бегству в случае необходимости.

– А почему не к вам или в тот же Груфис?

– Потому что это лишь временное спасение, а они, в силу особенностей характера, предпочитают действовать жестко, но продуктивно.

– Ясно. Разумно, в принципе. Но равновесию вашему придёт полный и безоговорочный конец.

Влада покивала в такт своим словам и пошла заварить ещё кофе. Время визита истекало, а вопросов меньше не становилось, лишь прирастали.

– Ваша светлость, так зачем я вам? Общую обстановку я более–менее поняла, если её вообще можно понять.

Так и хотелось покрутить у виска. Драконью логику понять обычными женскими мозгами было непросто, а уж логику Августа, который, похоже, терялся и не знал, поддерживать отца или сопротивляться его воле и традициям рода, тем более.