Мы сидели в облюбованном нами кафе неподалёку от офиса и пили терпкий душистый чай с травами. Виктор в очередной раз начитался о вреде моего любимого напитка и запрещал мне его пить, всячески привлекая на свою сторону окружающих, даже секретарь и та стала добавлять молоко в мой кофе, вызывая неповиновением зубовный скрежет. Говорила: «Приказ директора, извините, пожалуйста». Забота иногда слишком навязчива.

Выбор, конечно, был. Например, пойти и нажать кнопку на кофемашине самостоятельно. Но я злилась и пила с молоком. В разгар рабочего процесса недосуг, да и неплохо, в принципе, с молоком идёт. Так и привыкла.

– Влада, думаю, время пришло, – Виктор говорил тем увещевательным тоном, что заставлял напрячься и слушать внимательно. Меня пытаются продавить.

– Хэвард молчит.

– Он молчит только из-за твоего неприятия к нашему миру. Вашему миру. Тьфу, ты меня поняла, – запутался дед на мгновение и хмыкнул. – Ты ведь знаешь, он испытывает ужасное чувство вины, что из-за него тебе пришлось пожертвовать жизнью…

– Ради всего мира, – вставила свои пять копеек, но Виктор не повёлся.

– Милая, ты женщина, тебе начхать на мир, но не начхать на любимого мужчину. Все мы знаем, из-за чего ты вернулась туда. Все твои отговорки, мол, здесь скучно и тоскливо, а там настоящая жизнь, куда-то улетучились, как только ты вернулась домой с ним. И не пытайся отвертеться, – строго заявил дед, – так и есть.

– Не надо выставлять меня возвышенной романтичной девицей, я не такая, – воспротивилась я.

– Ты не возвышенная и не романтичная, но ты женщина, я бы даже сказал: Настоящая Женщина! – с гордостью и придыханием заявил Виктор. – Пойми, милая, никто не покушается на твою самостоятельность. Ты изо всех сил пытаешься быть сильной даже там, где тебе хочется быть слабой. Прими в себе все грани характера, и ты станешь куда счастливее, поверь старому опытному деду.

Я посмотрела на старого и опытного со всем возможным скепсисом. Дед не выглядел дедом даже в самых смелых фантазиях, хотя я давно стала его так называть, зная, что ему безумно приятно. Красивый мужчина среднего возраста притягивал взгляды окружающих на раз-два, официантка так вообще едва слюной не захлёбывалась, когда он ослабил узел галстука, я же видела.

– Я сама не знаю, чего боюсь, – призналась, наконец. – Конечно, там сейчас время перемен и Хэвард должен быть рядом с отцом. Да и жаль Гефестиона. Ты не присутствовал и не видел, как тяжело ему далась мнимая, хотя тогда ещё настоящая, смерть сына. Ох, никому не пожелаешь. Мне показалось, вся та пустота, что образовалась на месте драконьей силы, заполнилась эмоциями и едва его не убила. Ну вот, ты видишь, что со мной делаешь? – я промокнула салфеткой уголки глаз, где выступили слёзы.

После возвращения на Землю, прошло два или три дня, прежде, чем я смогла дать волю эмоциям и всё пережить, поорать и порыдать. До этого меня не оставляли в одиночестве ни на мгновение. Всё же, что ни говори, а привычка скрывать эмоции от людей иногда пагубно влияла на организм. Вот как сейчас. Взяла и едва не разрыдалась от воспоминаний.

– Это не я с тобой делаю, это Хэвард. Он уже всё сделал.

Виктор мягко улыбнулся и я насторожилась.

– Ты о чём?

Брови деда взлетели, изогнулись дугой.

– Прости, я думал, ты беременна, – осторожно, приглядываясь к моей мимике, ответил он.

– Я? Не-е-е-ет! – открестилась от подобной возможности, даже не сомневаясь, что он не прав. – Несса обещала, что подарит нам с Хэвардом дитя, так что сперва нужно вернуться в тот мир и уже там производить претендентов на иегерийский престол.

– Дитя – это хорошо. Главное, чтобы не двадцать, – пошутил Виктор. – Несса такая, она может.

– Десять. Или одиннадцать, – выдала я и поджала губы.

– Что десять или одиннадцать? – не понял дед.

– Она пошутила, что подарит десятерых сыновей, но, когда я воспротивилась, сказала, что их будет одиннадцать.

– Кхе, – Виктор поперхнулся и вынужден был откашляться, прежде чем смог оценить ситуацию: – На крайний случай, дорогая моя внучка, ты можешь родить столько, сколько тебе нужно, и вернуться сюда. Нет, ну она совсем озверела! Одиннадцать детей! Хотя это ведь не так уж и много, да? Представь, как здорово! – оживился он.

– Виктор!

– Десять мальчиков – это настоящее сокровище!

– Виктор!!

– Когда родишь десятерых парней, проси одиннадцатую дочь, Несса не откажет, она довольно добрая…

– Виктор!!!

– Что?

– Заткнись, – рявкнула я. Мы замолчали оба, ошеломлённые моей невоспитанностью, и я вздохнула. – Извини, пожалуйста. Я не хотела. Для меня дети – больная тема. Никогда их не хотела.

– А от Хэварда? – вкрадчивым голосочком уточнил дед.

– Может быть. Когда-нибудь. Да. Наверное. Не знаю! Ну сам посуди, какая из меня мать? Я боюсь детей. Я дала целому миру возможность жить в равновесии, а сама не могу найти это равновесие внутри себя.