Август дураком не был, но то, что девица дала отворот–поворот его драгоценному и любимому дядюшке, будоражило воображение. Эффект торта он испытал на собственной шкуре, едва оторвался от Карлисы, и то, если бы не срочные дела государственной важности, ноги бы его не было в кабинете. А что испытали лиа Владислава и дядя? Как сдержали естественные порывы, усугублённые даром? Всё это оставалось загадкой, а разгадывать их – его любимое дело и никакие запреты не помешают ему задать вопрос, если он назойливо вертится на языке.

– Почему ты ушёл? Как?

– Хочешь посмеяться, да? Ладно, расскажу. Клянись.

У них была не очень большая разница в возрасте и, когда Август был подростком, а Хэвард – ещё молодым мужчиной, они, играя, придумали страшную нерушимую Клятву, слова которой не претерпели изменения, когда мужчины выросли, бесконечно их веселя.

– Я, капитан Остроглаз, клянусь бутылкой лучшего рома хранить тайну коварного врага своего грязного пирата Джея до последнего вздоха. Во имя Удачи!

– Во имя Удачи!

Слова клятвы звучали в этом кабинете не впервой и каждый раз заканчивались хохотом. Уже отсмеявшись, Хэвард начал свою историю.

– Как ты понимаешь, её появление мне не понравилось, – начал он.

– Что совершенно естественно в сложившихся обстоятельствах, – поддержал племянник.

– Я практически сразу понял, что обмен затеяла Амелика, по чьему приказу или совету – это я ещё разберусь, история пахнет горелой кашей, но лиа Владислава оказалась под подозрением. Её наряд, – мужчина отпил вина, чтобы прочистить горло. Обтянутые чёрными чулками ножки будоражили воображение не на шутку, – я, конечно же, причислил к средствам–обманкам, даже дал команду своим оцепить помещение и усилить защиту дворца.

– Бесконечно пред тобой восхищаюсь, – без толики сарказма сказал Август, – я в момент её появления думал лишь о том, что можно сделать с женщиной в подобном наряде и до чего это удобно.

Хэвард глянул на племянника многозначительно. Хоть родственничек максимально вежливо описал то, о чём думали почти все мужчины в тот момент, подобные намёки в адрес почти своей женщины герцог не одобрял.

Август улыбнулся мальчишеской улыбкой, от которой падали в обморок чувствительные женщины, а не столь чувствительные просто умилялись и таяли, но на привыкшего к его обаянию дядю приём давно не оказывал ровным счётом никакого действия.

– Маркен явился, как только стало возможным, и пока мы обсуждали стратегию защиты, вы с ней успели удалиться.

– И ты подумал самое худшее, – догадался принц.

– Ты мог бы думать головой и чуть больше заботиться о своей безопасности, – в тон ему ответил дядя.

Бесконечно поднимаемый в их семье вопрос. Герцог, чьей главной обязанностью было обеспечение безопасности не только страны, но и королевской семьи, иногда за голову хватался, и именно Август был самой большой его головной болью.

– Я пытаюсь! – вскричал принц. – Ну нет у меня столько недоверия к миру. Вы вырастили меня в безопасности, меня не пытались раз в неделю отравить и раз в месяц удушить, как вас с отцом в детстве! Ты ведь берёг меня как зеницу ока чуть ли не с младенчества. Я, правда, пытаюсь. Давай хотя бы сегодня без нотаций, а? Лучше расскажи про конкурсантку.

– У неё есть жених, она на днях должна была выйти замуж, поэтому очень недовольна переносом в наш мир. Я у неё вызываю иррациональный страх, при этом она приняла мою магию и…

– Что? – Август вскочил, перевернув бокал вина на документы, но даже бровью не повёл. – Приняла? Как?!

– Я был в бешенстве из–за Амелики, пришлось обуздать огонь водой и заморозить. Когда она начала беситься, у неё глаза полыхнули льдом. Ошибки быть не может – у самой Владиславы нет никаких способностей к работе со стихиями, только дар.

– Но ведь это всё меняет.

Племянник ошарашено смотрел на дядю и не мог поверить в случившееся. В их роду всегда правили двое – политик и военачальник. Силы властителей были столь велики, что редкая женщина могла понести дитя, и если у политика были шансы, то ещё более сильные военачальники всегда оставались бездетными и женились лишь для удобства или, что случалось куда реже, по иным мотивам.

– Это ничего не меняет, Август. Я не женюсь на женщине, которая так сильно любит другого мужчину, что противится и моей силе, и своему дару. До сегодняшнего дня, ночи, – исправился он, – я был уверен, что это совершенно невозможно. Она чувствительна, но воля, – Хэвард сжал кулак, продемонстрировал племяннику, – вот такая.

– Ну и зря. Влюбить женщину – не такая сложная задача.

– Она станет моей любовницей и, если вдруг по какой–то невероятной случайности понесёт и родит ребёнка, я его признаю. Но жениться – благодарю покорнейше, одной попытки мне хватило. Быть может, я даже отправлю её назад, если Владислава будет хорошо себя вести.

Август смотрел на дядю и злился. Ведь всё так замечательно складывалось, так нет же, обязательно ему портить себе жизнь из–за негодяйки Амелики! Зла не хватало, но спорить с любимым родственником не стоило – только подливать масла в огонь.