— Тала. Она не выгонит, — кивнула Аглая на бесчувственное тело Тимира. — Здесь его нельзя бросать.

Ника заглянула в лицо юноши.

— Алька, куда мы с тобой попали?

Аглая пожала плечами.

— Не знаю. Но нужно как можно скорее отсюда выбираться.

Тала намочила тряпку в глиняной чаше, наполненной вязкой жидкостью, и протянула Аглае.

— На сердце положи. А ты заставляй пить, — она кивнула Нике, держащей у губ юноши кружку с питьем. — Чернь на время выгонит. Вот же навеяло. Недаром воронье с утра кричало, беду зазывало. Чтоб их… — Она вздохнула. Наклонилась над Тимиром, приоткрыла одно веко, заглянула. — Закончилось спокойствие. — Знахарка отошла, накинула на плечи платок. — Вы пока присмотрите за ним. А я к главе.

— Он не хотел, чтобы Килла знала. — Аглая посмотрела на Талу. Та сокрушенно вздохнула.

— А что делать? Тьма вокруг него, в нем ужо сидит. Сейчас не скажу, а опосля вся округа от делов поляжет, кому каяться буду? — И воззрилась на Аглаю. С вызовом, с трепещущей надеждой, словно грех тот она на себя может взять. Брать на себя грех Аглая не хотела, как и каяться за судьбу округи. Ей бы свои горести разгрести. А хозяйка стояла, глядя выжидательно. И Аглая кивнула: иди.

Тала перекрестилась перед дверью и скользнула в ночь. Тявкнул, провожая хозяйку, пес, забормотал спросонья петух на плетне, заквохтал и тут же успокоился. За поселком завыли волки.

Аглая посмотрела на Тимира. Он глухо стонал, пальцы судорожно хватались за простынь, рвали ее и тут же отпускали в изнеможении. Иногда он поднимал руки, проводил ими по воздуху, словно дугу рисовал, тогда на кончиках пальцев появлялись темные пятна, и шла от них черная радуга. Он начинал биться в кровати, ронял ладони, мял в припадке одеяло. Открывал глаза — темные, сумрачные, водил ими по избе, ища что — то, но натыкался взглядом на Аглаю, вздрагивал и отключался. Дрожали закрытые веки, тонкие губы безмолвно шептали.

— Алька, как думаешь, помрет? — тихо спросила Ника и, насилу приоткрыв Тимиру сжатые зубы, влила в него несколько капель варева из кружки.

— Может, и помрет, — пожала плечами Аглая. Жалко не было. Было страшно. И маетно. Нехорошо на сердце. Вспоминалось серое Никино лицо и губы… Аглая была готова поклясться, та что — то шептала. Теперь же смотрела, и на лице ее, как и у Аглаи, не было жалости. Как же вышло, что вот так быстро они стали жестокими? А ведь Тимир ничего дурного им не сделал. Даже наоборот, Нику спас… А может, не жестокость то, а страх?

Топ, топ — из угла. Аглая покосилась на звук. Ника, проследившая за ее взглядом, взвизгнула и выронила кружку. По одеялу расплылось грязно — желтое пятно.

— Руки — то крюки, — проворчал старичок — карлик, грозя Нике крючковатым пальцем.

— Алька!

— Он безобидный, — буркнула Аглая, пытаясь ладонью стереть с одеяла пятно.

— Еще как обидный! — старикан подставил к кровати табуретку, начал забираться на нее. Справился с нелегким делом, вытянул короткие ноги перед собой. — Меня просто нужно уметь обидеть, а там… Ух! — Он махнул рукой, та запуталась в бороде, старик покачнулся на табурете, стремясь слететь головой вниз. Ника успела подхватить его и посадить обратно. Карлик отряхнулся. Отвесил Нике поклон. — Благодарствую! — Полез на кровать. Встал на грудь Тимиру. — Чего у нас вышло — то? Ух ты! Как оно… Жрецом наречен, если повезет. — Карлик плюхнулся на живот и начал тянуть ноги к табурету. Ника подхватила старика, водрузила на плоскость. — Извольте снова отблагодарить, юная леди! — И тут же прислушался. С улицы доносился вой. Многоголосый, дикий, заставляющий ежиться и озираться в темное окно. А нет — нет и поглядывать на божницу, шепча одними губами: «Защити!»

— Воют бешеные. Воют ироды.

Старик схватил за руку мечущегося в горячке Тимира. Уставился во взмокшую ладонь. Задумчиво почесал бороду.

— Стерто… Начисто стерто… И какими, интересно мне знать, силами? — Недоверчиво посмотрел из — под густых бровей на Нику. Та нахмурилась. Старик почесал бороду и перевел взгляд на Аглаю. — Уходить вам нужно. Нехорошо здесь сладится. Глядишь, и вы под раздачу попадете. А оно как есть попадете.

Аглая было открыла рот, но карлик замахал на нее руками.

— Соглядатаи уже носом землю роют. Чуют жреца будущего. Силы — то вон сколько выплеснулось. Ох, нехорошо все складывается, — он горестно покачал головой.

— Куда нам идти? — Аглая смотрела на карлика.

— Ведомо куда, — хлопнул тот глазищами. — В Верховную Обитель ведьм.

Аглая нервно посмотрела на Нику. Та отвела взгляд, переведя его на Тимира.

— А больше некуда, — развел карлик руками. — Нигде вам рады не будут. Потому как всюду, куда вы придете, соглядатаи явятся. По ваши души.