— Я всю дорогу думала. Ника, а может, и не было Стаса. Почудилось. Ты посмотри, какой тут мрак творится. Всяко же бывает. Стас не один ушел. С ним Рита и… Игнат. Тогда, выходит, они все… Но ты же видела только Стаса.

Ника посмотрела на подругу. Каждая за свое переживает. Аглая не видела, она надеется. Ника видела, у нее надежды нет. И плевать ей, что там с Ритой и Игнатом. Может, и они… а может, и нет. Но то, что Стас мертв, она знает точно.

— Может, и почудилось.

Далеко за высоким забором взвыли волки. Нике показалось, что это она, сердце ее взвыло, тоскливо и тяжко, надрывно напрягая связки. Гулко ударила ставня, и в окно постучали. В их окно. Ника вздрогнула, Аглая схватилась за ухват, хорь, спокойно дремавший на подоконнике, взвизгнул, спрыгнул и кинулся под лавку. Уже оттуда начал зловеще пищать.

— Черти бы тебя взяли! — выругалась Ника, всматриваясь в темень окна. Там сидел ворон, отстукивая клювом по стеклу. — Пшел отсюда.

Аглая нервно засмеялась.

— Испугал гаденыш.

Ника отшатнулась от окна.

«Уходить надо».

«Заткнись».

«По нашу душу вороны слетелись».

Ника подхватила плащ со спинки кровати.

— Выйду я, Алька, душно мне, воздухом подышу.

Аглая с сочувствием посмотрела на подругу. На то, как та дрожащей рукой открывала дверь.

— Не можем мы ей помочь, — тихо прошептала она вылезшему из — под лавки и теперь тревожно озирающемуся хорю. — Стаса она видела. И я видела.

Зверек юркнул к Аглае, влез по ноге на руку, потом на плечо и уткнулся в волосы.

— И где — то там Игнат.

* * *

Ветер не сильный, но пронизывающе холодный, пробирался под плащ. Скрипели старые деревянные жерди ворот. Страж на верхотуре зевал, иногда поглядывал на одиноко стоящую внизу девушку.

Руки мерзли, хотя было не по — осеннему тепло. Ника прятала их под плащ, но и он не грел. И тогда она всматривалась в окостенелые бледные пальцы, пытаясь вызвать то, что было в ней.

За воротами завыли волки, тоскливо, громко. Следом за ними чуть слышно взвыла Ника. От боли, от тоски.

И он все — таки появился — крохотный смерч в ладони.

«Я могу его вернуть? Ведь есть же сила. Твоя сила! Помоги!»

«Вернуть — то можно! Только сможешь ли с таким? Не человек, не нежить. Мука для него, боль для тебя».

Слезы не бежали, стояли комом в горле. Голос внутри шептал.

«Уходи! Ты сможешь дойти. Тебе не нужен никто».

Смерч крутился. Крохотный. Черный.

«Он может стать огромным, как и сила в нас».

«И тогда я смогу?..»

Тяжелый вздох.

«Никто не сможет. Но у тебя будут силы мстить».

«Кому?»

«Тому, кто сотворил это».

Судорожный выдох.

Ветер бился в закрытые ворота. Стоило только направить смерч. Крохотный черный вихрь снесет хрупкую для него преграду.

Уютно устроился на верхотуре страж, склонилась его голова на грудь.

Всего шаг отделял Нику от ворот.

Слишком громко и пронзительно вскрикнул над головой пролетающий ворон.

— Кар!

Ника испуганно сжала ладони, прикрывая смерч.

— Черти бы вас побрали, ночью кричать! — чертыхнулась Ника.

«Уходи!» — взвыло в голове.

«Заткнись!»

Позади, в деревеньке, послышался пьяный говор. Ника прислушалась. Кого там по ночам носит? Ворон сел на изгородь.

— Кар!

— Пошел отсюда, нечистый!

Ворон не улетал, смотрел на Нику блестящим в лунном свете глазом. Нехорошо так смотрел, будто предупреждал. И Ника насторожилась. Негромко, сипло заржал конь в стойле. И снова бормотание. Голос слишком тихий, едва доносимый ветром, но что — то знакомое…

— Вот же, черт старый! — вскрикнула Ника. И было бросилась к дому. Но остановилась. Черная тень, махнув крыльями, устроилась на верхушке забора, с интересом поглядывая мелкими глазами на деревеньку. И это был не ворон. Слишком крупный, и горящие в ночи желтым глаза. Он издал хрюкающий звук, следом появились еще трое. Ника вжалась в тень, бросила взгляд на стража. Тот спал так, что даже сап доносился. Крикнуть? Монстры услышат. А те тихо переговаривались. Ника готова была поклясться, что один указал на домик Данки и довольно отчетливо проговорил: «Ведьма там».

Кровь у нее в жилах застыла.

«Они за нами!»

«А то!» — злорадно ответила внутренняя Ника.

«Бежать?»

«Поздно! Одна нипочем с ними не справишься».

Ника прикрыла глаза, мысленно попыталась вызвать черный вихрь.

«Помоги!» — взмолилась голосу.

«Помогу! Только и ты… До Обители сама не дойдешь. Мне позволь!»

«А я! Как же я?»

«Дойду до Обители, выпущу! Не дойду… так у нас одна судьба на двоих».

Ника прикрыла глаза. Жуткий страшный договор.