— Не обижайся, хозяин, дорога нынче неспокойная. Сверх нормы заплачу, вишь, бабы у меня уставшие. Охотники уж сутки без росинки во рту. Старик едва жив.

Сезим сменил злость на милость. Заблестели алчно сузившиеся глаза. Но тут же покосился на Аглаю и ее спутников.

— А в обозах никак чуждые? Не видал таких в ваших селениях.

— Эти со мной, — вздохнул Радомир. — Ты их… отдельно как — то. Я заплачу. Только подальше…

— Заразные? — насупился Сезим, с неодобрением рассматривая худощавую бледную Нику.

— Бог с тобой! — расплылся в напряженной улыбке Радомир. — Молодые. Никак мои мужики приставать начнут, али бабы глаз положат. Я уж к ним и старика приставил… Но знаешь же, дело лихое нехитрое, не углядишь.

— И то верно, — согласился Сезим. — Найдем комнатенку. Только оплату вперед. — И сладостно растянул губы.

Без всякого торга Радомир отсыпал домовладельцу монет и выдохнул успокоенный, смотря, как тот указывает пришедшим на отдельное крыло дома.

В теплой койке стало совсем хорошо. Вот только мысли об Аглае все крутились в голове и спать не давали. Нежное тело, молодое. А как она трепетала в его руках в Древе. И стыдно, и сладостно. У Радомира закружилась голова, и в теле приятно заныло. Тоскливым голоском пропела за окном ночная птица. Радомир открыл глаза и уставился в щербатый деревянный потолок. «Да ну ее! — решил неуверенно, скорее успокаивая себя. — У себя, что ли, молодух нет. Вернусь и женюсь, Марья — то давно на ласки холодна». А тут от обиды даже с ним в комнату не пошла. А ему надобно. Ишь как приперло. Даже смерть двух охотников не остужает пыла, а наоборот, душа ищет, где бы приютиться, получить ласки успокоительной. Он развернулся в кровати, одеяло соскользнуло на пол. Слишком узкая оказалась койка, не под его рост. Радомир вздохнул, ухватил одеяло за край и натянул обратно на себя. Попытался уснуть. Сон не шел. Шли мысли, все о ней. И образ так и вставал перед глазами. И уже не было сил терпеть обжигающую истому. «Вот же девка! — выругался Радомир. — Никак из головы не уйдет. Оно и понятно, страхи отпустили. Нежити в городе уж точно нет. Вот и захотелось расслабиться. Да не с кем — нибудь, а с ней. Снова почувствовать ее запах, ощутить дрожь молодого тела. Прикоснуться к нежной коже». От мыслей возбужденно застучало в голове, и сон окончательно прошел.

Радомир, откинув в сторону одеяло, вскочил. Нервно заходил по комнате. В груди ныло. Нехорошо. Когда в сердце жар, в голове пустота. Так недалеко и до глупостей. Ишь как она его выворачивает — до озноба, до трясучки. Глава тер грудь, в голове стучало слишком громко, как будто по дереву. Тук, тук. Тук — тук. Стоп! Так то и есть по дереву. Внизу, в дверь. Робко так, но слух у Радомира охотничий. И шаги по коридору. Крадущиеся. Его охотники давно без задних ног дрыхнут. Да и кому нужно красться? Ночью? Только лихому человеку. А лихой здесь один. Тот самый, к которому на постой Радомир ни в жизнь бы не пошел, не сложись такой случай. Сезим. Пронырливая морда. Не зря глава его недолюбливал. Теперь еще и не доверять будет. И куда, интересно, их радушный хозяин крадется? Радомир осторожной поступью бывалого охотника, не скрипнув дверью, вышел. Прошел по коридору и остановился у лестницы. В тусклом ореоле свечи увидел стоящего у двери Сезима. Рядом человек невысокий в капюшоне. Шептались тихо. Но у Радомира очень хороший слух, когда нужно.

— Страже нашей не доверяю… А ты сам — то видел? — голос у пришедшего тонкий, певучий, девка. Ох, одни напасти от этих девок.

— Видел! — закивал Сезим, заглядывая под капюшон и потирая ручонки.

«Никак грабануть обоз решили, — сжал от злости губы Радомир. — Вот стервец. Ну, сейчас будет ему! Дай только уйти гостю». И беззвучно вытащил кинжал из ножен.

* * *

Аглаю качало от усталости. Сил хватило, только чтобы встряхнуть пыльное покрывало. Едва голова коснулась грязной наволочки, как глаза закрылись сами. Нужно было спросить Нику о случившемся в лесу, но отчего — то совсем не хотелось. Изменилась она. Не просто внезапно посиневшими глазами и исхудавшим за последнее время лицом. Внутренне изменилась. И хоть с Аглаей почти не разговаривала после странного выздоровления, но та чуяла, не то с подругой что — то. Да и Тимир поглядывал на нее с опаской. Может, лучше спросить у него? Ведь знает, Аглая была уверена. Но только не сейчас, не сегодня. Слишком мало сил. Голова так и клонится к подушке. Девушка чуть прикрыла глаза, а сама все косилась на Нику. Все чувствуют перемену. Все, кроме, казалось, Тихона. Домовой, вытянув ноги, сидел у печи, не обращая на Нику никакого внимания. Хорь ткнулся ей в руку вопросительно. Ника зашипела на зверька. Тот отскочил, недовольно заверещал в ответ и прыгнул на скамью к Аглае, начал быстро обиженно пищать, жалуясь. Она погладила его меж ушей, коснулась губами влажного носа, тот смолк, свернулся на ее груди и прикрыл глаза.