Тимир не поверил. Слишком быстро бегали глазки Сезима. И хотя страх был написан на лице, но в зрачках так и горело желание сбежать. А бежать куда? Правильно, к тому, кто их заказал. Если все то, что рассказал Радомир, правда (а Тимир в словах его не сомневался), то сам правитель Нугора заинтересован в поимке… Ники. Тимир бросил косой взгляд на девушку. Руки на груди сложены. Шаги быстрые, уверенные. А глаза так и сверкают из — под капюшона, синие. Взгляд соскользнул на Аглаю. Вся собранная, обнимает себя руками так, что костяшки побелели. И хоть старается держаться, но видно, что испугана. Тимир вздохнул. И как им с «Никой» до Обители добираться? А ведь они ей, ох, как мешают. Особенно бывшая подруга. Уж он — то теперь знал. Он снова посмотрел на Аглаю. Он желал ее не меньше, чем Радомир. С тех самых пор, как увидел в доме Талы, стройную, с рассыпанными по плечам волосами. Тимир подавил вздох. Это было не просто желание. Это было свербящее, жгучее чувство, когда хотелось схватить, прижать, ощутить жар ее тела и… убить, чтобы никогда не видеть, чтобы не томиться мечтами о ней. И от мысли этой сердце начинало биться сильнее. Не заметна тьма без света. Так и он, черный, тянулся к светлой и доброй душой Аглае. Так к ней тянулся и глава Радомир, к чистой, доброй, нежной…

Сезим внезапно остановился у неказистого дома с косой дверью. Стукнул трижды, повременил и повторил чуть громче.

За дверью послышались осторожные шаги.

— Кто?

— Я, кум…

Дверь со скрипом отворилась, выворачивая едва держащие ее петли. Из — за щербатых досок выглянул худой мужичонка с поеденным оспой лицом.

— И чего нечистые в такую рань носят? — поморщился недовольно и пригладил редкие неухоженные патлы.

— Выйти нужно, — озираясь, быстро проговорил Сезим.

Мужичок посмотрел ему за спину. Поправил грязную рубаху, опускавшуюся по самые колени.

— Этим нужно? — с недоверием посмотрел на вооруженную Марью.

Сезим кивнул, пытаясь втиснуться в дом.

— Э — э — э! Постой! Таксу знаешь, чего без дозволения прешь?

Сезим заскрежетал зубами.

— В долг запиши.

— Так не пойдет, — буркнул мужичок и начал закрывать дверь.

Тимир рванул вперед. Успел сунуть ногу, дверь ударилась о ступню. Мужичок разъярился.

— Ты чего? Ща стражу звать начну, не поздоровится. Видно же, что люди лихие, раз в такую рань выход из города ищете!

Тимир уставился в лицо мужику.

— Не успеешь, — прошипел зловеще.

За его спиной перехватила поудобнее меч в руках Марья. Мужик сник, испуганно из — под бровей глянул на охотницу.

— Договоримся, — отступил вглубь дома.

— Договоримся, — кивнул Тимир и вошел следом.

В вышине громко и крикливо затрубил горн, испугав всколыхнувшихся с крыш птиц. Те затрещали на разные голоса. Горн взвыл повторно, оглашая окрестности тревогой.

Марья кинулась к девчонкам, схватила за руки и втолкнула в дом. Едва поспевая на коротких ногах, за ними вбежал Тихон.

— За вас трубят! — подскочил хозяин косого домишки. Начал метаться по убогой комнате, в которой, кроме стола, лавки и печи ничего не было.

Тимир поймал его на очередном круге. Встряхнул за шкирку.

— Показывай, где ход!

— И чем быстрее, тем лучше, — подкрепила ударом по плешивой голове Марья.

Мужик взвизгнул, начал тыкать на печь.

— Там! Там!

Тимир отшвырнул его в сторону, грозно глянул на замершего Сезима. Тот бросился к печи. Откинул закрывающую полог засаленную тряпку, за ней открылся темный лаз.

— Уходите! — начала подталкивать Аглаю к ходу Марья.

— А ты?

Марья остановилась, внимательно посмотрела на нее. Усмехнулась.

— Мое место здесь. Рядом с главой Радомиром.

Аглая сглотнула ком, вставший от пронзительного взгляда охотницы. Но ее уже тянула к ходу Ника.

— На полог, в лаз, там ступени. На ощупь выйдете на восточную сторону, в глуши. — Сезим нервно потер ладони. — Горны трубят, бесы в небе. Торопитесь!

Тимир кивнул и направился к ходу.

— И надеюсь никогда вас больше не видеть, — проговорила в напутствие Марья, когда тряпица прикрыла полог.

Карах мерил залу шагами. Гулко отстукивали по блестящему чистотой паркету начищенные сапоги. В открытое окно вползали солнечные лучи, играя бликами на мозаичной плитке стен. Воротник рубахи душил, вензель печати так и извивался, чувствовалось, как смотрят на него подернутые сумраком глаза.

— Что значит — сбежали?

От рыка правителя страж, испуганно и нервно переминающийся с ноги на ногу, юркнул за спину советницы. Не приходилось Караху кричать в этих стенах. Тем более на Нейлу. Но хотя голос его заставлял дребезжать стекла витражных окон, он про себя радовался, что все вышло именно так. Не нравилась ему затея советницы. Было в ней что — то, заставляющее его нервничать. Нет, не страх перед темным жрецом Китаром — правитель нервно расстегнул ворот рубахи — и не зловещие морды соглядатаев, снующие по городу, а мрачное, сосущее душу предчувствие.

Советница стояла опустив голову.

— Далеко не могли уйти. Нагоним! Все леса вокруг прочешем…