Навья, чуть касаясь ногами дощатого пола, шла по храму. В высоких сводах облупившиеся образы смотрели на пришедших грустными глазами. В разбитые стекла окон заглядывала удивленная луна. Ведьма подошла к старой, потертой временем двери и пропала за ней. Аглая поспешила следом. За дверью зиял кромешной темнотой проход. В лунном свете угадывался узкий коридор, уходящий вниз. Навья уже спускалась. Но едва Аглая шагнула на ступень, сразу поняла — это будет нелегкий спуск. Через тонкие пробоины меж каменных ступеней пробивалась вода. Ступени склизкие, устоять на них трудно. Мало того, едва Аглая сделала пару шагов, как дверь с хлопком закрылась, погрузив ее в полную тьму. Аглая нащупала стену и, ведя по ней рукой, начала спускаться. Ноги скользили вместе со сбегающими струйками. Аглая про себя позавидовала и изумилась прыткости своей провожатой, едва поспевая за удаляющимся миражным светом навьи. Но, спустившись на несколько ступеней, поняла: навья слишком быстра. А еще через пару ступеней свет пропал далеко внизу. Аглая оглянулась назад. Да что толку, тьма там стояла точно такая же.

«Да и поздно возвращаться. Я уже в храме. Теперь только вперед!»

Она пару раз вдохнула — выдохнула, успокаивая тревожное сердцебиение, и продолжила медленно спускаться.

Ступени тянулись и тянулись, вода журчала то сильнее, то слабее. Сапожки, так благодарно подаренные хозяйкой постоя, промокли, и в них хлюпало.

— Эй! — позвала Аглая пропавшую навью.

Звук отразился от стен и, вернувшись обратно эхом, резанул по ушам.

Аглая про себя отсчитывала ступени. Когда досчитала до ста, остановилась, переводя дыхание. От напряжения дрожали ноги, а на руках скопилась неприятная слизь.

«Это какие — то бесконечные ступеньки. Я что, в преисподнюю спускаюсь?» — подумала и невесело улыбнулась своим мыслям. Какая уж тут преисподняя? Ад, он вон, наверху, в темной чаще леса, в обозленной жрице, завладевшей телом ее подруги, в навечно остановившихся глазах Риты. В черных зрачках Тимира. При мысли о Тимире ноги соскользнули, и Аглая шлепнулась на ступень, больно ударившись копчиком.

«Черт! — От боли навернулись слезы. — Господи, я никогда отсюда не выйду. Я устала и больше не могу. И навья пропала. А может, это и не ведьма? Может, меня сюда специально нечистые заманили? И ведь никого рядом нет. — От страха по коже пошли мурашки, тело начал бить озноб. Вот так! Сама дура, поплелась за призраками. И зачем? А разве она понимала, куда шла? К боли прибавилась обида, и захотелось завыть. Аглая шмыгнула носом, обняла себя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону на холодных ступенях. Ноги озябли, ледяная вода бежала журча. — Вот и все! Здесь и помру. И надо же так глупо попасться. Дура!»

«Хлюп, хлюп», — послышалось внизу.

Аглая перестала раскачиваться, прислушалась.

«Хлюп, хлюп», — поднималось по ступеням.

«Хлюп, хлюп», — а следом дребезжащее ворчание: — Абргн, драмкам, рам, до — док.

Аглая вскочила, поскользнулась, успела ногтями вцепиться в склизкую стену.

— Эй, кто здесь?

— Драм, подрав, до — док!

Внизу появился небольшой огонек, он поднимался к Аглае, издавая хлюпанье и непонятное бормотание. Аглая вжалась в стену. Бежать вверх бессмысленно, только ноги переломаешь.

— Дика повери, стрампарам.

Чем ближе, тем явственнее проступал силуэт, несший в руках факел. Поднимавшийся был чуть сгорблен, голову скрывал платок. Длинная юбка волочилась следом. Древняя бабка поднималась навстречу Аглае, неся полную тарабарщину.

Когда до Аглаи осталось несколько ступеней, остановилась, задрала голову всматриваясь. Лицо у нее было доброе, щенячье, все сплошь покрытое морщинами.

— Она, что ль? — спросила бабка в темноту.

Из стены появилась призрачная навья, закивала головой.

— А с виду и не скажешь, — с интересом рассматривала гостью старуха. — Амбра, тгатгари. Пуф — пуф лалари.

Аглая с таким же интересом смотрела на нее.

— Ты откуда будешь?

Аглая растерялась. Что она должна ответить? Откуда она?

— Издалека.

— Видимо, совсем издалека. — Пламя факела колыхнулось, вырисовывая на стенах изломанные тени. — Ну, идем со мной, одаренная. Посмотрим, что ты за ведьма. А то эти оголтелые все уши прожужжали, кричат, мечутся — ведьма, светлая, живая! — Старуха развернулась и начала неторопливо спускаться. — Сейчас мы и посмотрим, правда ли ведьма, правда ли светлая.

— А если не ведьма?..

— Помрешь, — резанула бабка.

У Аглаи похолодело на сердце.

— А ты, поди, и не знала? — Старуха остановилась, оглянулась с прищуром.

— Не знала, — прошептала Аглая.

— Теперь уже поздно вертаться, — махнула бабка рукой и пошла далее. — Ты не боись, рядом с храмом похороню. Могилку какими цветами обложить?

— Розами, — одними губами прошептала Аглая.

— Роз у нас нет, это в город нужно, я тебе шиповник высажу, белый, ежели чего. Ты как к белому?.. Замужняя? Нет, по всему видать. Значит, точно белый.

Старуха замолчала, остановилась у стены, преградившей им путь. Сделала пасс рукой, кивнула седой головой и толкнула стену, та послушно отошла прочь, открывая вход в просторную залу. По всему периметру висели круглые фонари с играющими внутри огоньками.

— Входи, ноги — то небось все выстудила? Ишь как чавкает. Здесь на пороге и сбрасывай. Я тебе сейчас тепленького дам.

И направилась через залу.