— А где девчонка? — сощурил глаза Радомир, заглядывая за спину беса.

Игнат поморщился.

— Мы ей больше не нужны. Небось в Обитель побежала.

Аглая побледнела.

— Она не должна попасть туда раньше нас.

— Не должна — не попадет. — Игнат устало посмотрел на Аглаю. Неужели никогда не простит? Он смог улыбнуться. — У вас же есть я! У Гаяны силенок меньше, чем ей хотелось бы.

Аглая с сомнением покачала головой.

— А Тимир? Как мы его уведем?..

Бес замер, с тоской глядя на нее. Не простит. Порывисто отвернулся, чтобы не видела, как исказилась его морда.

— Будет тебе жрец… — И махнул рукой, призывая за собой.

* * *

Китар смотрел в глаза стоявшего напротив него Тимира.

— Значит, жрец?

Тот молчал.

— Ах да, Гаяна. Что она пообещала девчонке — ведьме за ее тело? Разочарую. Верховная никогда не отличалась честностью.

— Честностью? — усмехнулся Тимир. — Это говорит тот, кто любовью прикрыл жажду обладать знаниями Обители.

Китар замер посреди кабинета. Темные глаза смотрели мимо Тимира. Пусто в них было.

— Может, и так… Не вижу ничего плохого в том. Великие знания… Кому они достались в итоге? А мы могли ими воспользоваться.

— Чтобы повелевать всеми мирами.

На губах правителя заиграла улыбка.

— Сколько же ты не знаешь, жрец. Миры… Хотя я бы был не против. Но ты не прав, говоря, что я не любил. Я любил Мерку. Даже слишком. — Китар сжал губы, да так, что заиграли желваки.

— Ты любил? — Голос Тимира прозвучал с ненавистью. — Ты предал ее. Ты убивал ведьм, а когда понял, что не в силах справиться, отдал на проклятие Гаяне.

Китар медленно прошел к длинному, на ползалы столу, присел на край.

— Слишком много власти. Люди забыли, кто такие жрецы. Вся жизнь страны в колдовских руках. За советами, за карой, за словом шли к ним. Я говорил Мерке, так не должно быть. Велимиром правят жрецы, а не ведьмы. Она не слышала. Они ведьмы, а не правители. Велимир… Да если бы только он. Во всех мирах были они! Ведьмы!

— А ты хотел, чтобы везде были вы?

— Я хотел равенства. — Он встал. Скрестил руки, меряя залу шагами, остановился у окна. За ним распускались первые лучи восходящего солнца. — Женщины! — Китар невесело усмехнулся. — Глаза бы мои не видели ни ведьм, ни жриц Верховных. Одна решила пожертвовать ведьмами ради любви, вторая… Ради чего?

Он оглянулся, пристально смотря Тимиру в глаза. Плясала и вертелась в зрачках тьма.

— Тоже ради любви.

— Ради любви наслать проклятие? Потушить Трисвет?

— Не они поднимали нечисть из земли, не они лили кровь…

— А по — твоему, это я сделал?

Китар засмеялся и тут же резко смолк. Зубы скрипнули.

— Нечисть поднялась, когда погас Трисвет, защищающий Велимир.

— Кто же тогда воевал с ведьмами? — Тимир недоверчиво смотрел на правителя.

— Никто, — отрезал тот. — Не было озер крови и сотен невинно убиенных ведьм. — Сложил руки за спину. — Удивил? Это все присказки, людьми сложенные.

— Но Времена Ухода?

— Проклятие. Это все Гаяна. Глупо все вышло. Сама же и попалась. — Правитель прошел к трону, сел. Взял с подлокотника корону, покрутил в руках и поставил обратно. По ободу прошелся необычный перелив. Тимиру почудилось, что из золота на него глянула черная морда с кровавыми глазами. Китар погладил по зубьям, чернь прикрыла глаза и пропала. — Где девчонки нашли ее навь? В сумрачной вязи. Туда ей и дорога была. Так нет… Это же она их вызвала, она тропу указала. Я знал, что она вернется… Слишком мстительна. Собственно, как и все жрицы.

— Она дойдет до Обители.

— Только поэтому я не убил ее сразу. Она не только дойдет, но и войдет в нее.

— И тогда ты уничтожишь ее?

Китар глаза открыл, воззрился темными зрачками на Тимира. Спокойствие на лице разбавляла легкая улыбка.

— Нет. Она снимет проклятие. Позовет ведьм всех миров. Они благословят новых жрецов. Провозгласят Верховных. Мы зажжем Трисвет. Мертвые упокоятся.

— Так благородно все?

— Не совсем все. — Пальцы правителя гладили корону. — Это поднимет авторитет Хлада в глазах народа.

— Твой авторитет.

Жрец поморщился.

— Пусть и так. Согласись, это все же лучше, чем попасть под еще одно проклятие обезумевшей от злобы жрицы?

Он замолчал, изучающе смотря на Тимира.

— Ты со мной, темный жрец?

Тимир молчал.

Китар поднялся, подошел к Тимиру.

— Посмотри в окно, — глухо шепнул, указал в него. — Видишь, там, за вершинами…

Тимир оглянулся. За вершинами поднималось солнце.

— В прошлые века обзор закрывала башня Трисвета. Ее не видно. Но она появится, как только Гаяна войдет в Обитель. Вместе со мной войдет. И будут жить все долго и счастливо.