В общем, эльфы моих восторженных ожиданий не оправдали. Белая-белая кожа, белые-белые волосы — подумалось еще, что перекиси у них в стране, должно быть, просто завались, белые брови, ресницы, даже одежда была чисто белого цвета, кое-где поблескивая неброскими бриллиантовыми брызгами. Прямо наряд санитаров из психиатрической клиники имени Кащенко. Уши острые и немного вытянутые. Глаза странные — огромные, завораживающие, преимущественно голубые, но не у всех. Вот у возглавляющего процессию индивида они были глубокого черного цвета. Ладно хоть не красные, и то хлеб, а то я не заснул бы этой ночью, не разрисовав предварительно стены крестами и не раскидав пару-тройку тонн чеснока по дворцу. Жуть ведь несусветная! Брр! Интересно, а они вообще на солнце загорают… или сгорают заживо?

Владыку эльфов звали Ликаэль Лучезарный. Мало кто знал, но он обладал редким наследственным талантом чувствовать окружающих. Ментальный дар позволял ему распознавать равно как доверие и расположение, так и исходящую от них опасность. Хорошим отношением к себе дяденька частенько пользовался в свое удовольствие. Были у него еще и уверенные навыки по внушению нужных ему мыслей и решений в головы собеседников. И даже твердое намерение использовать их здесь при переговорах с другими правителями. С тем же Саннаром, к примеру. Ничего особо зловредного, но это как посмотреть, — грабительские налоги на товары, перевозимые через эльфийские земли, могут весьма пагубно отразиться на наших торговцах — и казна пострадает, и народ. Надо сказать, что Ликаэль порядком испортил мое представление о светлых эльфах — надменен, заносчив, мстителен. Обожает манипулировать окружающими, интриги плести, судьбами подданных играть. Но хоть не подлый и с темными магами миндальничать не намерен. Понимает, что их победа обернется смертью всего живого на Таинаре. Ладно, кто из нас не без изъяна.

Признаться, сначала его способности изрядно всполошили меня — мало ли что мужику захочется вложить в наши незащищенные головы. Что-то мне не очень хочется прыгать по столице и петь о своей неземной любви ко всему эльфийскому народу. Хорошо, что на этом месте меня стопорнула Лисса.

«Мар, паника тебе не идет, верни выражение мотыги на морду лица и слушай сюда. — Поспешно выполнив ее просьбу, я попутно выслушивал объяснения от лисички. — Понимаешь, тебе совершенно нечего бояться, этот белый перец скорее перепыжится и лопнет от напряжения, чем сможет заставить тебя хоть мизинчиком шевельнуть по щелчку его пальцев. Корраги обладают встроенной природной защитой от чужеродного ментального влияния. Выдохни».

Так, неплохо, но… и снова стоп! А как же Саннар и прочие? Лисса только невнятно крякнула и обратила мое внимание на левый мизинец отца, там тускло поблескивал камушком перстень ментальной защиты. У Даймона и Лилиана, насколько я могу судить, похожие украшения занимали предназначенные для того места.

Драконы? Вот шельмецы, и когда только успели. Но как же своевременно! Обожаю этих ребят!

Так… а это у нас что? В хитроухой белоснежной голове велеречивого соловушки, заливающего сейчас в наши уши медовые песни о счастье нас лицезреть, промелькнул мой самый дикий кошмар. Этот шкер белохвостый притащил с собой любимую дочурку. Угадайте, для чего, точнее — для кого? Мой ледяной взгляд намеренно неторопливо пропутешествовал по лицам и фигурам делегатов. Ну, по фигурам ничего сказать невозможно, ай, елки новогодние, по лицам тоже разобрать нереально. Все они гладкие, стройные, волосы длинные, прилизанные. Придется поскакать по головушкам чужедальних гостей. Это не то… это тоже… дальше… дальше… а! Вот оно! Точнее — она.

Высокая стройная фигура ничем не выдавала своей принадлежности к женскому роду. Если у них все девушки грешат подобными формами, то… хнык! Правильные черты лица, голубые глаза. Смотрит на меня так внимательно, оценивающе. И мысли такие же холодные и унылые, как свежевыловленные из океана сине-зеленые водоросли. Расчет тут, расчет там… голый расчет, ответственность перед своим народом и… грусть. Нет у нее радости в жизни — дела, заботы, теперь вот замуж придется выходить и строить из себя влюбленную в принца дуо дурочку, тогда как ей в кои-то веки понравился совсем другой мужчина. Промелькнувшая в белокурой головке мысль несказанно меня порадовала. Звучала она дословно так: «Может, поговорить с отцом о смене объекта? Брачный союз с правителем люденов мог бы принести нашему народу большую выгоду, чем с двуликим принцем».

М-да. Лилиан свой артефакт идеальной красоты со шнурком сжует, когда узнает о привалившем на его долю счастье. Поделом, конечно, но вот девушку мне внезапно стало жаль, очень жаль. Хоть и зовут принцессу эльфов Дараида, но вот мне ее захотелось назвать царевной Несмеяной. Печалька.

Приветственные речи эльфов были изрядно затянуты и многословны, но и они наконец закончились. Делегаты плавно и грациозно поклонились Саннару и ровно перетекли в сторону более темных сородичей. Ах, какой контраст — огромные мускулистые воины с черной кожей и кипенно-белые тонкокостные моли в длинных одеждах. Подкачались бы, что ли, мужики?