Тавир помог убрать поднос и позвал Шами. Подмигнув мне, удалился в ванную, в которой, разумеется, его не оказалось. Интересно, где еще скрыты потайные двери?

Служанка молча заплетала мои волосы, сооружая на голове прическу, похожую на диадему. Красиво, но непривычно и слишком помпезно. Пару раз я пыталась задать Шами вопросы о ее парне, но женщина лишь нервно поджимала губы, пряча взгляд. В тот момент, когда я решила серьезно поговорить, раздался громкий стук в дверь. Кинув на меня взгляд через отражение в зеркале, служанка подарила робкую улыбку и, дождавшись ответного кивка, поспешила открыть дверь. На пороге застыл Азим. Весь вид мужчины говорил о решимости и непреклонности, вот только стоило ему переступить порог, как Шами, склонив голову, произнесла:

— Сегодня госпожу опять пытались атаковать кровососы. Возможно, стоит усилить защиту?

— Не тебе учить меня, как защищать Марию, да и весь замок, — резко оборвала горгулья, сверху вниз смотря на женщину, что застыла возле двери, не поднимая глаз. — Оставь нас.

— Слушаюсь, — едва слышно отозвалась Шами, выскальзывая наружу.

Азим медленно двигался по комнате, жадно принюхиваясь. Вот только что именно искал мужчина; я поняла лишь тогда, когда прозвучал довольно резкий вопрос:

— И кто он?

— Кто он?! — растерявшись, переспросила я.

— С кем ты вчера пила? — нахмурившись и прищурившись, поинтересовался Азим.

— Хм, — расслабилась я, так как с ужасом подумала, что он почуял Тавира, — а то ты не знаешь, с кем я пила, — кривя губы в улыбке, передразнила я.

— Знаю, но хочу понять, зачем ты это делала, — не унималась горгулья.

Лишь на миг задумавшись, какое из оправданий применить к себе, я вспомнила ухмыляющуюся рожу крючконоса и без зазрения совести соврала:

— Убеждала Гивдара плюнуть на братика и занять место на троне.

— Что?! — взревел Азим, резко подавшись вперед.

— Но, кажется, переборщила, — лениво продолжила я, стараясь не вздрагивать от рева не слишком сдержанного вояки. — Кажется, Гив не хочет быть Князем, ему, видите ли, выращивать виноград интереснее.

Горгулья шумно выдохнула и опустилась в кресло напротив меня, стиснув виски руками. Я как завороженная смотрела на когти, отрастающие на глазах.

— Мм… — выдохнула, — может, тебе маникюрчик сделать? А то, не дай бог, поранишься.

— Что?! — очнулся Азим, кидая на меня суровый взгляд.

— Э… нет, ничего, не обращай внимания, продолжай заниматься самоедством. — Взмахнув руками, я постаралась вжаться в пуф у зеркала.

— Маша, перестань… — устало выдохнула горгулья, после чего тряхнула головой, вроде как отгоняя непрошеные мысли. — Времени очень мало, а я даже не знаю, с чего начать, — вроде как пожаловался мужчина.

Я уж было собиралась сообщить, что это не мои проблемы, да перед взором возник образ Тавира, и по взгляду, устремленному на меня, я поняла, что если сейчас не реализую свой потенциал, то жить буду ярко, но очень недолго.

— Шами рассказала, — вроде как отстраненно начала я, — что ее жених был секретарем Князя.

— Хм? — Азим поднял на меня заинтересованный взгляд.

— И вроде как мальчик был очень предан вашему спящему красавцу.

— Кому? — насторожился мужчина.

— Да Князю вашему! — возмутилась я, но поняла, что шутить с теряющими надежду каменными глыбами бесполезно. — Так вот, а не кажется ли тебе, что именно у него были символы власти, раз при вашей бесчувственной статуе их нет?

— Мы допускали эту возможность, — отмахнулся Азим. — Мы даже провели расследование, но секретарь словно растворился в темноте. Все, что удалось узнать, это то, что его якобы сбросили в море, после того как он превратился в камень.

— Это кто-то видел? Кто-то из горгулий? — тут же вцепилась мертвой хваткой я.

— Нет, — признал Азим, монотонно постукивая коготками по подлокотнику кресла. — Мы проследили весь путь парня, — продолжила горгулья, — но все, что удалось узнать, это то, что кольцо пропало в тот же миг, как Князь обратился в камень, и, как я вижу, оно на тебе. Кулон, что перекачивает магию из мира в необходимые нам вещи, все еще на Князе, а вот диадема, основной символ власти в этом мире, пропала.

— Может, стоит поискать секретаря и спросить, куда дел корону? — предложила я.

— Не корону, а диадему, — поправил Азим.

— А мне пофиг, — отмахнулась я. — Нравятся вашему Князю бабские побрякушки носить — его дело.

— Мария! — предупреждающе рыкнул мужчина, и я вскинула обе руки вверх в знаке «сдаюсь». — Ты еще даже не знаешь нашего Князя, а уже воспылала к нему странным чувством. С чего?

— А с чего мне его любить? — тут же насупилась я.