— Смотри. — Кай оказался совсем рядом, легонько тронул рукой за локоть и указал куда-то вдаль. Там, на самом краю площади, у цветастой повозки копошились люди. Скорее всего, именно они и налаживали ракетницы для запуска или как у них тут это работает? Я хотела поинтересоваться у парня и повернула голову, но вопрос застрял у меня в горле. Лемминкайнен тоже подался вперед, наклонившись и опираясь локтями о парапет, смотрел на пиротехников, и моему взгляду предстала белая полоска кожи, оттеняемая воротом синей рубашки, и темные, почти шелковые пряди. Идеально прямые, словно солдаты на посту, они украдкой завивались у основания шеи маленькими колечками.

Надо же, не такой уж и идеально строгий наш самурайчик. Я глупо захихикала и не заметила, как парень повернулся ко мне лицом и рассматривал с видимым непониманием.

— Чего ты смеешься?

Я не успела ответить. Яркая вспышка взметнулась вверх, следом за ней другая и третья, и все с разных точек площади. Раздался грохот, в небе все замерло на долю секунды и тут же распустилось богатыми соцветиями лилий, роз и колокольчиков. Я невольно открыла рот от изумления — то, что мне довелось сейчас наблюдать, совсем не походило на привычные салюты в моем захудалом городке, и даже не стояло рядом с тем, что я видела по новостям с государственных праздников. Цветы были словно настоящие, края их переливались мелким бисером на солнце, а из сердцевины вылетали мелкие голубые бабочки.

Я даже забыла, как дышать, и смогла отмереть, лишь когда бутоны закрылись и осыпались на толпу розово-желтой пыльцой. И небо снова стало темным, до следующего залпа. Толпа внизу гудела, видимо, от того же восторга. Кто-то что-то кричал, а я не удержалась и вцепилась в руку Кая, но так и не смогла высказать своих зашкаливающих эмоций. А он, напротив, вполне себе самодовольно улыбался, словно это он эти цветочки с бабочками придумал и запустил. Специально для меня!

Я затрясла головой, стряхивая очередной розовый туман. Брось, Милана, не поддавайся этим слюнявым бредням. А я и не поддавалась, напротив, поймала себя на мысли, что просто мечтала об этом. Чтобы этот грубый и неприветливый чурбан улыбнулся именно мне.

Небо снова грохнуло и озарилось новой картиной, в этот раз более искусной, чем прежняя. Теперь по зеленым лугам, меж густых деревьев, скакали белые кони. Нет, я отношусь к лошадям с некоторой опаской, но теперь они явно нравились мне куда больше. Я так засмотрелась, что даже не заметила, как ладонь легла мне на талию. Лошадь к тому моменту обогнула лужайку и развернулась мордой в нашу сторону. Казалось, она скачет нам навстречу, стремительно приближаясь, и вот, она чуть притормозила и… прыгнула. Все выглядело так реально, что я испуганно зажмурилась.

А дальше… А дальше я не помню. Когда открыла глаза, передо мной не было никакой лошади, лишь поблескивающие сотнями фонариков темные радужки и неожиданно длинные черные ресницы, а теплые пальцы поглаживали по щеке, стремясь спрятаться где-то за ушком. Я даже не удивилась, напротив, с готовностью потянулась навстречу и под новый залп ощутила на губах уверенный поцелуй.

* * *

Вчера мы вернулись из города довольно поздно, скорее даже не вчера, а сегодня, и не поздно, а очень рано. Поэтому известие о сборе первых трех курсов я встретила душераздирающим зевком. Поспать удалось мало, да и то сны мои были настолько беспокойными, что толку от них было мало. Я все пыталась понять, что значил поцелуй Кая, всю голову сломала, даже во сне продолжала размышлять. Так же как и на самом сборе, забившись подальше, почти на самый последний ряд огромной аудитории, и могла с высоты обозревать ряды макушек и возвышение с кафедрой, где установили длинный стол с целой комиссией из преподавателей. Напомнило смесь из лекции о вреде курения и выпускные школьные экзамены. Не знаю почему — я еще слабо соображала, да и желания вникать не было.

А потом слева приземлился Лемминкайнен.

Я чуть не подскочила. Щеки загорелись, так что догадаться, о чем я сразу вспомнила, было несложно.

— Привет… — пролепетала я, вцепившись в ремешок сумки, как в спасительную соломинку. Парень кивнул мне и отвернулся. Э? Как это понимать?

И тут скамья по правую руку от меня слегка просела под весом Джастина.

— Доброе утро, — первым поздоровался он, хотя я вообще с ним говорить не спешила. — Отвратительно выглядишь.

А то я не знаю! Он бы поспал три часа, а перед этим целовался с парнем из другого мира на балконе под магическим фейерверком, я бы на него посмотрела. Разумеется, мысли эти я оставила при себе, очаровательно улыбнувшись:

— Спасибо. Я стараюсь.

Кай покосился на нас и чуть придвинулся ко мне. Точно придвинулся, меня аж в жар бросило. Вот же глупость. А как же тренер Виталик? Он ведь наверняка меня ждет, волнуется. Я опустила глаза и вздохнула. Если бы не тот дурацкий поцелуй, и переживать было бы не из-за чего. Прибавила себе еще одну проблему, хуже прежней, честное слово.