— Боишься, что твой обожаемый Бьорн польстится на мои голые ноги? Что, не в первый раз, что ли? — я не могла удержаться от сарказма, хотя понимала, что во мне просто говорит обида. Но эта девица меня порядком раздражала и чем-то напоминала Хейке. Кстати, интересно, куда он делся?

— Не смей так о нем говорить. Кто ты такая, чтобы… — резко взорвалась она, но, видимо, сумела перебороть порыв и со свойственным ей превосходством продолжила: — Ты ничего о нем не знаешь, поэтому не смей судить о нем вот так, свысока.

— А то что? — пошла я напролом, терять нечего. — Глаза мне выцарапаешь? Волосы повыдергиваешь? Кислоты в лицо плеснешь? А?

Конечно, не стоило бы давать ей такие опасные советы, а то мало ли что. Попортит мне физиономию, мама по возвращении не узнает.

— А если и плесну, — прошипела эта мегера. — Кипятком! Будешь знать, как про Бьорна гадости говорить!

И она реально, на самом деле, не шутила. Оскалилась, как дикая собака Динго, того и гляди — загрызет.

Я подобралась, готовая, в случае чего, срочно отпрыгнуть в сторону и закатиться под кровать. И маневр мой не остался неразгаданным.

— Ты куда это собралась? — Дэйси увидела торчащий из моего кармана мешочек с монетами и взвыла, как автомобильная сигнализация. — Это не твое! Верни!

Она рванулась на меня, и в этот решающий момент, когда я прощалась с жизнью, меня спас Бьорн. Своими могучими ручищами он обхватил визжащую девицу за пояс и сгреб в охапку.

— Пусти! Я ей глаза выцарапаю, волосы повыдергаю!

О, как неоригинально!

— Забери свою бешеную подружку! — в том же истеричном тоне вякнула я. — На привязи ее держи!

Монеты я затолкала поглубже в карман, чтобы под горячую руку не обвинили в воровстве, а спрошу про них, когда страсти поутихнут.

Мужчина покрепче обнял бушующую девицу и вынес из спальни. До меня донесся его спокойный голос:

— Посиди тихо хотя бы пять минут.

Можно подумать, это я скандал устроила? До жути захотелось продолжить склоку, но это так, в порядке общей вредности. На самом деле я немного устала и, что скрывать, проголодалась. А кашеварила тут Дэйси…

— Выходи, — позвали меня спустя обещанные пять минут. — Есть будем.

И сразу потянуло чем-то аппетитным, что аж в животе заурчало. Я отложила попранную гордость до лучших времен и выползла из комнаты.

Бьорн сидел за столом и за обе щеки уплетал что-то горячее и, несомненно, вкусное из глубокой глиняной миски, рядышком на втором стуле примостилась Дэйси, так преданно наблюдающая за мужчиной, что даже к своей тарелке и не притронулась. Я кашлянула, привлекая к себе внимание.

— А, вышла-таки, — Бьорн улыбнулся и махнул в воздухе ложкой. — Садись к столу, только накладывай себе сама, раз уж к ужину опоздала.

Скрипя зубами, я подошла к горячему очагу и, чудом не обжегшись, налила себе дымящейся картофельной похлебки с чем-то вроде мясных тефтелек в густой жиже. Надеюсь, на вкус оно лучше, чем на вид, или я вылью это варево кое-кому на голову. И все мы знаем, кто это будет сегодня.

— Ну, красавицы, — пробасил Бьорн, от души дуя на ложку, — кто первой извинится?

Я бы сказала, что та, которая первой начала возникать, но прозвучало бы как-то по-детски, поэтому я просто отвернулась и принялась с преувеличенным интересом разглядывать вышивку на стене. Надо же, Дэйси еще и крестиком вышивать умеет? Просто не женщина, а подарок.

Хотя, вру. Это не крестиком вышито, а гладью. Кажется.

— Прости, — покладисто выдала девица. Я решила, что мне, видимо, послышалось.

— Что?

— Прости, говорю, — прошипела она и под осуждающим взглядом Бьорна протянула мне руку. Соперница была пристыжена, но вкуса победы я не ощутила.

— Ладно уж, — я быстро пожала узкую холодную ладошку, — забей.

На этом с официальной частью было покончено, и я погрузилась в процесс чревоугодия. Готовила Дэйси вкусно, я так не умею. Спросила бы рецептик, но не хочу давать ей повод продолжить задаваться.

— Спасибо, солнце мое. — Бьорн отдал девушке посуду и сыто потянулся. Так, пришло время отвечать на вопросы.

— Что сказали старейшины?

Не успела. Дэйси опередила меня на считаные секунды — что ж, хотя бы думаем мы почти одинаково. Мужчина сразу поскучнел:

— Что сказали… Сама как думаешь? — Лично у меня была пара вариантов, но, к счастью, он не стал тянуть резину. — Отказали. И ключи забрали.

Если бы у меня в руках еще была ложка, я бы ее выронила.

— Что значит, забрали? — Стул буквально поплыл подо мной, так я разволновалась. — И ты отдал?!

— Не мог не отдать, — без тени раскаяния пожал плечами этот великовозрастный идиот. — Они же старейшины, их слово — закон. Выше только временный конунг, но его избирают раз в год, на время осенних торгов.

А я вот чихать хотела на их конунга и его торги.