– Как? Она пальцем ткнет в убийцу?

– Я бы не надеялся на такую удачу, – рассмеялся герцог. – Зови её сюда.

Я проглотила едкий комментарий про везение утопленников на Титанике и пошла исполнять просьбу. После жарко натопленной спальни в коридоре дышалось гораздо легче. Глаза долго привыкали к темноте, и я спускалась по лестнице наощупь. Жизель обладала музыкальным слухом. Стоило позвонить в колокольчик, как сразу прибегала. Но Мари кричала так, что уже все слуги стояли возле кухни со свечами в руках и шепотом переговаривались.

– Жизель, пойдем со мной, – позвала я.

Служанка встрепенулась, испуганно завертела головой, но подчинилась. Ушла недалеко. Оноре заступил ей дорогу и встал между нами.

– Она никуда не пойдет, пока мы не узнаем, что с Мари.

Однако, сколько металла в голосе и гнева во взгляде. Прям не кучер, а бог древнегреческий Зевс, метающий молнии.

– Мари захворала, – честно ответила я. – Споткнулась на лестнице и повредила ногу. Ходить пока не может, – а вот эту ложь на ходу сочиняла, подстраиваясь под обстоятельства. – Месье Делорне помог ей дойти до ближайшей комнаты, его спальни, и вправил вывих. Военный, чего только не повидал на границе в маленьком гарнизоне, где хорошего лекаря днем с огнем не найти. Это больно, поэтому Мари кричала. Но уже все хорошо, расходитесь по комнатам, завтра рано вставать. Всем спать. Жизель, за мной, нужно помочь Мари.

Слуги загудели, обсуждая услышанное. В тесном углу прихожей от чада свечей воздух стоял тяжелый. Весь кислород открытым пламенем выжгли. Сколько стояли здесь? Я вроде недолго служанку мучила.

– Расходитесь, – приказала я уже гораздо грубее.

Как бы не пришлось тренировать склонность к принуждению на целой толпе. Я тоже потом упаду от усталости, как Данталион?

Слуги еще немного поворчали, разбились на группы по два-три человека и ушли. Жизель смотрела на меня испуганно, но спрашивать жестами, что случилось, не решалась. Послушная девушка.

– Пойдем, – кивнула я и повела её вверх по лестнице. В спальне демон уже перетащил Мари на ковер и накрыл покрывалом с кровати. Он её до утра оставить здесь хочет? Я не то чтобы сильно ревную, но постороннюю женщину рядом с ним видеть неприятно. Жизель скромно сложила руки на груди и с сочувствием смотрела на спящую подругу. Как бы рядом потом не слегла, а то я теперь пытать умею до потери сознания.

– Мари купила на рынке крысиный яд, верно? – Данталион продолжил допрос с того места, где мы остановились, словно не обратив внимания на то, что служанка перед ним стоит другая.

Немая Жизель кивнула. Глаза её с каждым мгновением становились все больше и больше. Я хорошо её понимала. С тех пор, как оказалась в этом мире, от шока так и не оправилась. Перманентное состояние: «Куда я попала?» и «Что здесь происходит?»

– Поставила его в шкафчик, – продолжил демон. Служанка снова кивнула. – А кто его потом из шкафчика брал?

Жизель легко могла ответить, что не знает, и я не стала бы выпытывать правду. Мы с демоном дошли до стадии, когда, не имея зацепок, тупо допрашивают всех подряд. Закидывают невод в глубокое синее море и надеются, что в нем рано или поздно окажется золотая рыбка. Нудное, монотонное и часто совершенно бесполезное занятие. Но местные боги снова решили пошутить.

Служанка достала из лифа платья клочок бумаги и завернутый в тряпицу уголек. Когда не могла объясняться жестами, она писала. Коряво и по-детски, но все понимали. «Кам…», успела вывести она и я вскрикнула:

– Камилла!

Жизель прикрыла глаза, подтверждая. Черт, надо было сразу эту змею к властям тащить, не дожидаясь похорон Изабэль! Я уже тогда её подозревала, но доказательств найти не смогла. Сколько времени потеряли! Покушения могло и не быть!

– Подожди, – жестом остановил меня демон, видя, что хочу вмешаться в разговор. – Как выглядела та бутылка? Принеси её сюда, нужно убедиться.

Жизель аккуратно сложила бумагу, уголек, спрятала обратно и только потом пошла. Все это время я нервничала и ходила по спальне Данталиона. Снова время теряем. Зачем?

– Ты думаешь там какой-то другой яд? – спросила я демона.

– Думаю.

Настроение герцога изменилось. Из сосредоточенной задумчивости ушло в раздражение. Он сложил руки на груди и стал похож на учителя, который собирается отвести провинившегося ученика к директору:

– Селеста, ты почему не сказала, что тоже отравилась?

Я дара речи лишилась. Как он узнал? Я молчала все время и надеялась, что правда о моем иномирном происхождении никогда не всплывет. Родной отец Селесты, брат и тетка не заподозрили подвоха, а демон догадался.