– Скверно, – ответил герцог. – Я так понимаю глава Ковена и члены совета в курсе её методов борьбы с демонами. Я даже знаю, почему меня не убили сразу, как только я появился в Брамене. Своя же белая ведьма им сейчас важнее высшего, связанного с ней договором.

– И снова о связях, – вкрадчиво сказал Аманд, сузив глаза, – род Дюбуа с недавнего времени не может похвастаться кристально чистой белой магией. Ваша подопечная, мессир, приходится внучкой Гертруде Дюбуа и дочерью, если вы приемлите такие сравнения, герцогу Салюсу.

А вот это паршивая новость. Данталион отвернулся от Аманда, чтобы спрятать панику в глазах. На слабых ногах дошел до кровати и сел на покрывало. Дочерями демонов называли таких ведьм, как Селеста, с силой Ада, доставшейся в наследство. Он же видел, как она чуть не раздавила Мари, заставив говорить правду. Мог сразу догадаться, на чьи склонности это похоже.

Ему Берита во врагах хватало, чтобы плохо спать в Брамене по ночам. Если Салюс узнает, с кем его дочь связана договором, обязательно воспользуется Селестой против Данталиона. Он поклялся не причинять ей вреда. Идеальное условие для шантажа. Такие узоры из приказов можно выкрутить, зависть брала. Нужно разрывать договор и уходить в Ад. Там герцога достать сложнее, чем в смертном теле и с пустышкой в руках у охотницы на демонов. Но очень уж не хотелось щелкнуть зубами в воздухе и остаться без заклинания воскрешения. Ради него стоило рискнуть.

– Кто еще знает про юную Дюбуа и Салюса?

– Никто, мессир, – ровно ответил Аманд. – Я очень аккуратно проверял связи.

Маркиз под вассальной клятвой не мог лгать, но и держать происхождение Селесты в тайне слишком долго не получится. Салюс в состоянии разыскать дочь, нужно только намекнуть ему, куда стоит обратить внимание.

Несколько дней по времени Брамена. У него всего несколько дней, а потом придется уходить.

– Теперь я узнал достаточно, – сухо сказал герцог, – ты свободен.

Аманд поклонился и исчез из круга призыва. Ветер равнин Ада задул ритуальные свечи, а в комнате надолго поселился тяжелый запах гари. Так раздражающая в смертном теле головная боль мешала герцогу заснуть и вытаскивала из глубины его сущности тяжелые мысли. Они упирались, шли со скрипом, ершились и ранили острыми шипами.

Война с самим собой продолжалась. Чувства к Селесте громили осторожность, а потом сдавали позиции под напором разума. Если он останется с ней в Брамене – умрет. Если отдаст её Туссэну Пекару, позволит другому взять его женщину, вырвет из Книги Рода заклинание воскрешения, то выживет, но остаться в Брамене не сможет. Не с кем будет, не простит Селеста. И Данталион не захочет уже. Обладая такой властью, никто не думает о тихой семейной жизни с маленькой ведьмой. Совершенно несравнимые вещи и променять одно на другое невозможно. Поддавшись чувствам, он впустую растратит свою сущность.

Девять кругов Ада, почему он до сих пор думает об этом, если вопрос решен? Сколько не сравнивай чаши весов, их положение не изменится. Он справится со своей болью и яростью, стоя над брачным ложем Селесты. А потом получит заклинание той великой ценности, что окупает все. Даже разбитую надежду почувствовать себя живым. Даже тепло и хрупкость девичьего тела, доверчиво прильнувшего к нему. Он – высший демон. Но почему-то смог об этом забыть. Теперь вспомнил. Все встало на свои места. История с Селестой почти закончена.

Демон разделся и лег под покрывало, пытаясь прогнать образ прекрасной девушки с огромными глазами. Пусть уходит в темноту. Герцог Данталион никогда никого не любил, и сейчас не получилось.

Проклятое средневековье с его правилами поведения для незамужних девушек из хорошей семьи! Утром меня волновали не ночные кошмары после игр с силой Ада, не признания Жизель, оставшиеся на бумаге в комнате Данталиона, и даже не проблемы с Филиппом, косыми взглядами слуг и тем фактом, что я живу в одном доме со своей убийцей. Я переживала, где мне встретиться с демоном наедине, чтобы это было прилично. Иначе будет скандал, набежит куча народа и поговорить нормально не дадут.

А скандал будет обязательно. Я собиралась отказаться от третьей помолвки подряд и вернуться ко второму жениху. Дескать, передумала, месье Делорне очень мил, и я буду с ним счастлива. Мои предсвадебные колебания войдут в историю Брамена. Молодых женихов будут пугать такой невестой, как бабайкой. Туссэн расстроится, Андрэ психанет, тетушка Камилла вообще заорет в голос, а Филипп, наверное, молча схватится за сердце и отвернется от меня.

Бедный отец. Я – последняя сволочь, что так издеваюсь над ним. Быстрее бы уже выйти замуж за Данталиона и уехать.