Туда, где я родилась, вернуться уже не рассчитывала. Моё тело похоронили, а безхозных было не найти. Мне хотя бы в Брамен. В Междумирье пусто, страшно и есть шанс сдохнуть с голоду. Значит, нужно торговаться. Причем так, как должна торговаться белая ведьма.

– Клятва ужасна, – пролепетала я, еще раз попытавшись вырвать руку. Бесполезно. Силища у демона по-настоящему адская. – Если вы, герцог, завтра прикажете мне вырезать полгорода, то я буду обязана сделать это, верно? Убить родных, близких, друзей – всех, кто мне дорог. Ваши условия – рабство. Мне лучше умереть здесь, чем вернуться с ярмом на шее и в полном подчинении у мужчины. Демона. Да Аморет исключит меня из Ковена, когда узнает! Запугайте хоть до икоты, но я ни слова из клятвы не скажу.

Блефовала я с решением Верховной, но демону, кажется, было все равно.

– Хорошая попытка разжалобить. Могло сработать, но я в ваш мир тоже не на веселый пикник собираюсь. Поэтому сделаем так.

Демон перехватил моё запястье и, выждав паузу, сказал:

– Я, герцог Данталион, клянусь не причинять вреда Селесте из рода Дюбуа.

Порез на ладони снова обдало жгучей болью, и часть смешанной крови заискрила, будто я сунула пальцы в розетку. Красиво, но страшно аж жуть. От нового визга я удержалась чудом и не сразу поняла, что герцог только что пообещал не трогать меня. Благородство? Не думаю. Скорее хитрый ход, чтобы успокоить меня. Однако рассчитывать на большее не стоило. Спасибо хотя бы за это.

– Город мне не интересен, – перешел на деловой тон демон, хотя голос до сих пор грохотал так, будто он мне приговор зачитывал. – Только подселенцы и слуги Темных, о которых покойная матушка забыла вам рассказать. Контроля над первыми вы так настойчиво требовали на совете, а вторым разрешили делать все, что они захотят. Сами вы с ними не справитесь, поэтому в ваш мир иду я. Как видите, все ваши капризы выполнены. Говорите клятву. Ну, или можете отгрызть свою руку и сбежать, потому что я вас не отпущу. Я вообще крайне терпелив и сил у меня достаточно. Надоест торчать в Междумирье – заберу вас с собой в Ад.

Сволочь! Шантажист! Я замахнулась свободной рукой, чтобы влепить ему пощечину, но он легко её поймал и завел мне за спину так, что я оказалась прижатой к его груди. В нос ударил запах дыма и серы. Мантия провоняла им насквозь. Я дергалась и задыхалась, но ничего сделать не могла, а демон развлекался. Вот смешно ему было от сопротивления слабой девушки, которая даже ответить не может. Я пыталась пинаться и кусаться, но быстро устала. Обмякла в его руках и готова была разреветься от злости и бессилия. Будь он проклят! Чтоб он сдох тысячу раз и мучился так, как ни один грешник в Аду. Урод! Козел! Демон…

Я сдалась и тихо забормотала слова клятвы, зная, что меня услышат.

– Я, Селеста Дюбуа, клянусь служить герцогу Данталиону и выполнять все его приказы, если они нацелены на защиту человеческого рода и не причинят вреда ни одной белой ведьме.

Кровь снова стала свидетелем клятвы, и демон, наконец, отпустил меня.

Ведьма смотрела на герцога так, будто готовилась убить. Нервно кусала губы и зажимала рану на ладони. Да, больно, унизительно и не очень приятно, но без договора с тем, у кого есть магическая сила, высшему демону в мире людей будет не просто. Пусть даже это слабая целительница. А если вспомнить запах демона… Впрочем, не стоило заглядывать так далеко. Сначала в славный город Брамен нужно вернуться.

– А теперь, мадемуазель Дюбуа, – насмешливо сказал Данталион, складывая крылья за спиной, – представьте сарай возле вашего дома. Вокруг чистое поле и ни одного живого человека. Хорошо представьте. Вот прямо сейчас.

У ведьмы и здесь нашлись возражения. Безобидная просьба, даже не приказ с удавкой на шее, но все равно в штыки. Стебелек сложила руки на груди и, глянув исподлобья, спросила:

– Вы собрались копаться в моих мыслях, мессир?

– Разумеется, – пока еще спокойно ответил герцог. – Мир людей велик, если вы до сих пор не замечали. А я настолько любезен, что хочу доставить вас к порогу родного дома. Не совсем к порогу, конечно. Вы недавно возмущались, что в Ковене дружбу с демонами не одобряют. Поэтому пусть будет сарай в тихом и уединенном месте. Помогите мне. Представьте, как он выглядит, иначе я дорогу не найду.

Селеста нервно кусала губы и теребила медальон на груди. Глупая безделушка, не способная защитить даже обычного человека, не то, что ведьму. Любимицы Белой магии источали мысли, как цветы аромат. Данталион, не прекращая усмехаться, вообразил себя пчелой и нырнул в юную Дюбуа.

Чего она боялась и не хотела показывать? Первую влюбленность, скрываемую, как позорную болезнь? Тайну воровства продуктов с рынка? Дурные привычки? Человеческие грехи редко бывают интересными. А женские и вовсе на одно лицо. Там просто нечего прятать с таким усердием.