Иногда и личная домашняя заноза в помощь. Услышав имя Камиллы, Верховная немного расслабилась. Да, тетушка будет со свечкой стоять над постелью герцога каждую ночь, лишь бы там не оказалось ни одной служанки или ведьмы. Данталион еще не знал, с кем ему придется делить кров. Хотела бы я послушать их перепалки. Почему-то казалось, что герцог за словом в карман не полезет, а Камилле останется только багроветь от ярости и орать, срывая голос. Ладно, уговорили, потерплю присутствие демона.

– Да будет так, – согласилась Аморет.

– Прекрасно, – улыбнулся демон. – А сейчас, если позволите, мы с мадемуазель Дюбуа вернемся в повозку и отправимся домой. Как у вас говорят, я притомился с дальней дороги.

– Разумеется. Объявляю заседание Ковена закрытым.

Пока ведьмы вставали со стульев и возносили хвалу белой магии, я протиснулась вдоль стены к Белинде.

– А какой закон я могу нарушить, приняв у себя демона? – прошептала над её ухом.

– Тот самый, – не меняя выражения лица, ответила ведьма. – Отдашь герцогу невинность – вылетишь из Ковена.

Угу, напугала ежа обнаженными ягодицами. Я невинно хлопнула ресницами и уточнила:

– Так ведь это неплохо. Стану свободной ведьмой.

– Ты станешь мертвой ведьмой, – холодно ответила Белинда. – Исключенных из Ковена отдают в руки Инквизиции. Так что если хочешь жить, забудь про герцога.

Ведьмы расходились с Совета Ковена, а демон жаждал поговорить с Аморет лично. Верховную пришлось догонять и аккуратно ловить за локоть.

– Мессир? – нехотя обернулась она.

– Вы тоже боитесь оставаться со мной наедине или кристально честное имя все стерпит? – лучезарно улыбнулся герцог.

– Отчего же. Пока вы держите себя в рамках, мы можем говорить.

– Разве когда-то было иначе?

Строгость и холодность Верховной оказались напускными. Демон по запаху настурции чувствовал испуг. Однако умение Аморет держать себя в руках вызывало уважение и малую толику зависти. Данталион умел бы так же, не бурли в его крови сила Ада.

– Вы пришли просить новых привилегий? – вполголоса спросила Верховная. – Из тех, что мужчины не произносят вслух в приличном обществе? Извините, но продажных женщин у меня нет. Вам придется самому искать их на улицах Брамена.

А вот это уже можно принять за оскорбление. Высшие демоны не опускались до проституток. Данталион хотел уточнить, что обойдется белыми ведьмами, но прикусил язык. Сейчас конфликт с Аморет не нужен.

– Нет, у меня вполне деловой вопрос, мадам. В сарае мадемуазель Дюбуа я нашел престранные надписи на языке Темных. Обычный сарай, сено, солома, а на потолке ритуальная вязь. Вы случайно не знаете, как она там оказалась?

Запах настурции стал резче, но Верховная ответила так отстраненно, будто они обсуждали погоду:

– Мать Селесты была старшей охранительницей, я доверяла ей. Возможно, Изабэль испытывала новые чары против Темных, поэтому учила язык и рисовала символы. Вреда её занятия не приносили, иначе мы бы заметили.

Герцог взял паузу. Несколько мгновений тишины с задумчивым взглядом, но за это время чуть не задохнулся от настурции. Сердце Верховной с оглушительным стуком гоняло кровь по венам. Можно научиться стоять ровно, отвечать безразлично, но отклик тела не обманешь. Зрачки расширены, дыхание сбито и, если взять ладонь Верховной для поцелуя вежливости, то можно почувствовать влагу на коже. Такая нервозность – почти признание, что Аморет не только знает о ритуале в сарае, но и замешана в истории вокруг него. Сейчас важно не спугнуть. Равнодушно пожать плечами и вежливо удалиться. Для обвинений нужны доказательства, а у Данталиона кроме символов в сарае ничего нет.

– Наверное, вы правы. Изабэль была талантливой ведьмой, насколько я могу судить. Жаль, что Край усопших принял её слишком рано.

– Да, большая потеря для Ковена и всех нас. Изабэль была прекрасной ведьмой. – Аморет мгновенно изобразила дежурную скорбь, но приличествующий ей запах эвкалипта не появился.

Играла. Ничуть ей было не жаль. И с этим тоже стоило разобраться. Если ведьмы успели договориться с Темными за спиной Владыки Ада, то строптивая Изабэль своим желанием перечить на совете могла все испортить. Вовремя умерла, не так ли? Неужели Аморет лично приказала подсыпать яд? Однако. Интриг уже хотелось поменьше, а он и дня в Брамене не провел.

– Кланяюсь и удаляюсь, мадам. И все же благодарю за гостеприимство.

– Надеюсь, вы у нас долго не задержитесь, – сухо ответила Верховная, и на этот раз видимые эмоции совпадали с истинными.

***

Меньше всего меня волновала реакция на демона домочадцев Изабэль. Пусть Камилла лопнет от негодования, а Филипп прочтет мне лекцию о нравственности, молча кивну и пойду спать. В конце концов, скоро утро, а я весь день провела в компании герцога Ада. Устала, знаете ли.