Рынки одинаковы во всех городах, мирах и пространствах, какими бы не были нравы, кто бы ни ходил между прилавками, не стоял за ними и не тряс в воздухе товаром. Толчея вечна, вонь неискоренима, а от шума закладывало уши. Но рынок – единственное место в городе, приходящееся по вкусу и людям, и слугам Ада. Толпа, как сказочное животное, проглатывала любого и перемалывала в своей утробе до неузнаваемости. Терялось здесь все, и затеряться мог любой. Человек, демон, неосторожно оброненный кошелек с золотом. Этому многоликому монстру каждый день приносились новые жертвы. Люди вливались бурным потоком в ненасытную утробу рынка. Пешком, бегом, в повозках и на костылях. Запах стоял невообразимый. Демон жалел, что у него есть нос. Смертное тело не отличалось от человеческого. А люди дышали и не морщились.

– Ужас, – пожаловалась юная Дюбуа, издалека рассматривая главную клоаку Брамена. – А нам обязательно идти? И что мы там будем делать? Как говорил мудрец Дядя Федор: «Чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить что-то ненужное, а у нас денег нет».

– Будут, мадемуазель, – улыбнулся демон, – быстрее, чем вам кажется.

Ведьма поджала губы, и от неё повеяло сандалом. Смирилась. Редкое зрелище, нужно успеть насладиться, пока мадемуазель не закатила очередную истерику. Демон понимал, что был причиной каждой из них. Сопротивлялась Селеста и свое недовольство, как любая женщина, выражала криком. Пусть. Если бы сдалась сразу, стало бы не так интересно. Белая магия боролась в ней с силой Ада и умножалась на скверный характер. Демон ставку сделал, что победит последний. Ведьма вывернется и сделает так, как ей нужно. Даже с этим проклятым замужеством.

Угораздило же захотеть в женихи высшего демона. Интересно, а она первую брачную ночь уже себе представляла? И как? А если новоиспеченный супруг обернется в истинную форму с рогами и хвостом? Забавно, но Данталиону действительно хотелось знать. Говорят, любовь отличается от симпатии тем, что она слепа. Женщине может нравиться в мужчине разворот плеч, твердость характера, умение вести за собой, а любят вопреки всему. Даже уродов с козлиными ногами и черной душой. Но не таких, как он.

– Вперед, дамы, – твердо сказал герцог и, приобняв обеих попутчиц, нырнул в открытый зев рыночных ворот.

Обе сначала упирались, но быстро позволили тащить себя мимо чужих локтей, корзин, колен. Толпа текла горным потоком, разбиваясь на мелкие ручейки. Данталион старался не дышать и смотреть не только под ноги. Одержимый должен быть где-то здесь. В рядах с тканями.

Печать отозвалась болью. Символ великого герцога. Рисунок с его именем, запечатленный на шее буквами первоначального алфавита. Способ сказать мирозданию, кто ты есть, и опознавательный знак для своих. Печать чувствовала исчадий Ада. От мелких бесов, живущих в каминах богатых горожан, до королей, герцогов, маркизов. Чем больше сила, тем сильнее ощущалась боль. Явление Владыки способно поставить на колени, но Данталион к нему давно привык. Здесь же легкий зуд и неприятное покалывание.

Торговец. Из тех, что возит товары через грань миров. Вот он. Стоит за прилавком и нахваливает скромно одетой горожанке золотую парчу. У женщины глаза блестят. Еще немного и отдаст за кусок тряпки все сбережения.

– Мадемуазель Дюбуа, вы помните, что обещали учиться владеть силой Ада?

Герцог обнял ведьму крепче и говорил над ухом. Прохожие не оборачивались, только раздраженно толкались, недоумевая, почему три человека вдруг встали посреди рынка.

– Да, но давайте отойдем в сторону. Нас затопчут.

Данталион увел Селесту и её молчаливую служанку к стене городского склада. Оттуда торговца видно хуже, но смотреть полагалось не глазами.

– Я готова, мессир, – покорно сказала ведьма. – Что у нас будет? Теоретическое занятие или сразу что-нибудь подожжем?

– А хочется? – лукаво сощурился демон.

– Очень. Ладони зудят, как хочется. Чтобы пуффф и пламя до небес. А огненный шарик сделать можно? Маленький. Для начала.

От азарта ведьма едва стояла на месте. Данталион сначала опешил от такого напора, а потом рассмеялся. Вспомнил, что Селеста считалась дрянной ведьмой. Слабой и ни на что не годной. Другие наверняка злорадствовали. Белинда, например. Демон помнил, как она рассказывала о рождении Селесты. Подробно и с удовольствием. Будто юная Дюбуа претендовала на её место или на её мужа, но не смогла сравниться с охотницей на демонов. Да уж. Женское соперничество отравляло не хуже зависти.

– Сила Ада, это не только огонь…

– Но и три-четыре килограмма диетического, легкоусвояемого… – выпалила ведьма какую-то околесицу и тут же смутилась. – Простите, мессир. Еще не отошла от новостей о замужестве. Настроение скачет. Всё, я совершенно серьезна. Рассказывайте.

Демон нахмурился и покачал головой. Кипит молодая кровь, дурачится ведьма.

– Торговец перед вами с синей тряпкой в руках. Посмотрите на него. Но сначала почувствуйте в себе искру силы.

– Э, – смутилась Селеста, – мне кажется, вы начали сразу со второго или третьего параграфа учебника. Я совсем новичок, мессир. Ничего не знаю и не понимаю. Как чувствовать искру?