Ведьма явно ожидала другого приема. Глаза от удивления стали большими, а губы сжались в линию. Без запахов эмоций приходилось угадывать их по тому, что подсказывало тело. Вспышку гнева Стебелек подавила, а заодно проглотила несколько очень резких слов. Герцог видел, как она скривилась, будто попробовала переперченное блюдо. Но маску вежливости надевать уже умела. Такая выдержка для юной Дюбуа сродни подвигу. Стоит оценить.

– Я понимаю ваше плохое настроение, мессир. Сама бы закрылась и посылала всех в сад. Но вы сможете восстановить силы быстрее, если будете есть сладкое. Поверьте, смертному телу так лучше.

– Нет, спасибо, обойдусь.

Демон знал, что перед ним целительница и, наверное, она права. К тому же угощение сулило удовольствие. Пышное тесто щедро полили сливочным кремом, а на срезах по краям виднелась клубничная начинка. Грешить чревоугодием Данталиону никогда не было стыдно, но ведьма категорически не могла проявить заботу просто так. Где-то подвох.

Герцог повернулся к Селесте спиной и медленно пошел к кровати. Для любой женщины отказ от подарка равносилен оскорблению. Тем более такого не должна простить ведьма. Данталион слишком устал, чтобы выпытывать у неё мотивы по-хорошему. Если швырнет ему в спину поднос и уйдет, будет даже лучше. Только интриг Селесты ему не хватало. Едва он расслабился и решил, что ей можно доверять хотя бы отчасти, как она пришла к нему что-то получить в обмен на заботу. Девять кругов Ада, его собирались подкупить пирожным!

– Вы еще здесь? – спросил он, забравшись под одеяло. – Я могу объяснить по-другому. Демон быстрее восстановит силы от близости с женщиной, чем проглотив кусок теста с сахаром.

Но демон недооценил ту, в ком Белая магия смешалась с силой Ада. Селеста стояла на месте. Странно и в высшей степени удивительно.

– Вы просто не знаете, от чего отказываетесь, – ответила ведьма, и в изгибе по-детски пухлых губ герцогу почудилась пленительная улыбка демонессы. Он замер, наблюдая, как мадемуазель захлопнула дверь, толкнув её ногой. На подносе качнулся бокал с напитком, чуть не расплескав его. Селеста грациозно прошла по ковру до кровати и поставила пирожные к ногам демона.

– Только посмотрите на них. Разве не прелесть?

Поднос она повернула, чтобы бокал не загораживал сливочное лакомство. Подождала, пока аромат начнет сводить с ума, и повторила предложение:

– Всего кусочек, мессир. Клянусь, здесь нет яда.

Отчаянно не хватало кокетливого взгляда и томного вздоха. Соблазнять мужчин Стебелек не умела. Иначе давно бы разыграла спектакль с кремом от пирожного, случайно размазавшегося по губам. Похоти от неё демон не чувствовал. Ни легкого аромата жасмина, ни тягучей карамели. Только любопытство, смешанное с детским восторгом. Шалость задумала. Демона подразнить захотелось?

Ведьме надоело ждать, и она сама взяла пирожное. Пальцы тут же утонули в слое крема, и она испуганно положила лакомство обратно. Ай, испортила! И руки испачкала. Рядом лежала салфетка, но мадемуазель решила облизать кончики пальцев. С невинным видом, но звонким причмокиванием, иногда сопровождающем поцелуй.

Данталион не соврал про демонов. Удовольствие от близости заменяло сон. Сущность мужчины немедленно отозвалась тяжестью в паху. Куда делась слабость и раздражительность? Взгляд не успевал за мыслями, а они кружились вокруг лифа платья, скрывающего девичью грудь. Мадемуазель будто не замечала перемен в герцоге. Не слышала дыхания, вдруг ставшего глубже, не видела блеска в глазах. И совершенно неясно, как истолковала то, что демон облизнулся. Ведьма снова взяла пирожное, на этот раз аккуратнее, и осторожно сняла губами крем.

– Ну, же, смелее, мессир. Видите, со мной все в порядке? Оно не отравлено.

– Вижу, – тихо ответил демон. – Но тянуться лень. Покормишь меня?

Пирожное с кремом выпало из рук ведьмы. Она испуганно схватилась за салфетку и долго вытирала испачканное платье. Аккуратнее нужно быть. С демоном, разумеется. Данталион до сих пор держался на упрямстве и вере, что бесчестие для невинной девушки – не лучшая благодарность за гостеприимство её дома. Но надолго ли его хватит? Ведьма играла на тайных желаниях. Давно должна была сбежать из спальни, но отважно взяла другое пирожное. Когда кричала и билась в объятиях, было проще остановиться, а сейчас герцог едва ли себя контролировал. Селеста встала на колени и потянулась к нему с пирожным, а щеки пылали от смущения. Проклятье, она не понимает, как сильно заводит? Думает, что демон играет и если до сих пор не прижал телом к кровати, то ничего не будет? Выпороть нужно мадемуазель Дюбуа. Нельзя так со взрослым мужчиной.

Герцог аккуратно взял ведьму за руку и отнял пирожное. Съел в три укуса, глотая крем.

– Довольно, мадемуазель. Говорите, зачем пришли.

***