«Я не стала звать целительницу из Ковена и Филиппу запретила, – писала Изабэль. – Пламя Ада в тебе побеждало Белую магию, выжигало изнутри и отражалось в глазах. Ты была горячее углей в камине. В древних книгах писали, что таких детей убивают из милосердия и очищают кровь будущих поколений. Это благо для всех. Так нужно сделать. Но я не могла отдать тебя Ковену. Только не мою девочку, мою красавицу. И смотреть, как тебя не станет, тоже не могла.

Мы повезли тебя к лекарю. Он лечил хвори людей микстурами и порошками. Развернул одеяльце в корзине, посмотрел на тебя и спросил, зачем я привезла мертвого ребенка? Здесь уже ничего нельзя сделать. Филипп бросился на него с кулаками. О, мой добрый и мягкий Филипп почти обезумел. Я плакала, прижав тебя к груди. Разве можно такое говорить матери? Ты дышала, я слышала. Все, что нам предложил лекарь, когда встал с пола и вытер кровь из разбитой губы, положить тебя в лед, чтобы быстрее угасла и хотя бы перед смертью не мучилась».

Я подняла глаза к потолочным балкам и с трудом выдохнула. Тяжелый рассказ. Если б я не знала, что Селеста дожила до семнадцати лет, бросила бы письмо и не стала дочитывать. Нервов и сейчас не хватало, но нужно узнать, что же в отчаянии сотворила Изабэль.

«Мы ушли. Просто забрали тебя и вышли из больницы на улицу. Поздняя в тот год была весна, снег еще не растаял. Филипп все пихал мне этот проклятый плащ и просил, чтобы я оделась. Мне вдруг захотелось ударить его. Я никогда голос на твоего отца не повышала, а тут разозлилась. Кричала и плакала, что это он во всем виноват. Не нужно было жениться на ведьме. Филипп стерпел. Стоял рядом и держал плащ. Не знаю, догнал бы нас помощник лекаря или нет, но тот скандал спас тебе жизнь. Мы замешкались и не сели в повозку. Мальчишка выскочил из больницы и сразу к нам. «Мадам, месье, если вам нужен ребенок, то поезжайте к травнице. Её зовут Эмма, она живет на Тисовой аллее». Я была готова поехать куда угодно, даже в Ад. Филипп помог поставить корзинку в повозку и велел кучеру трогать».

Имя травницы показалось знакомым, звучало эхом чьих-то слов и каталось на языке мятным привкусом. Где-то я его слышала совсем недавно. Точно! Ведьма-связная, к которой меня посылала Белинда с доносом на демона, если  узнаю о его коварных планах. Однако. Брамен – маленький город, и вряд ли есть другая Эмма травница. Семнадцать лет прошло с тех событий, и она все еще в городе. Прав оказался Данталион, есть живой свидетель. Подозреваю, что к ней придется ехать, что бы не написала Изабэль в финальной части письма.

«Травницы не обладали даром целительства. Все, что они могли – сварить лекарство, как лекарь микстуру. Я хотела верить в чудо. Так хотела, что почти не слушала, что она говорит. Молодая очень. Круг старших ничего о ней не знал, но род у неё древний. Все сплошь травницы. Она долго ходила вокруг тебя, трогала лоб, ворчала под нос. Потом сказала, что я должна выбрать – остаться тебе с силой Ада или с Белой магией. Велела не торопиться, подумать. Белая магия не принимала тебя, кровь грязная. Но если бы я оставила в тебе силу Ада, пришлось бы уехать из Брамена. Из королевства. В такую глушь, где нет ведьм и Святой Инквизиции. Чтобы дитя демона никто не нашел. Филипп согласился. Взял меня за руки и сказал, что это не наш грех, но нам с ним жить. Если его дочери лучше с силой Ада, то он продаст дом, мастерскую, возьмет инструменты, и мы уедем. Начнем все заново в другом месте. Мой отважный Филипп. Мой верный и любимый муж».

Я снова отложила письмо. Слезы пеленой застилали глаза и мешали читать. Мамочки, как я могла подозревать Филиппа в убийстве жены и дочери? Такой любви давно нет в моем мире. Мне точно не доводилось её видеть. Теперь я понимала, почему Филипп упорно хотел отдать Селесту замуж и держать подальше от Ковена. И верила в его слова, что он желал дочери только добра. Жаль, что решения в семье принимала Изабэль. Может быть, вдали от Брамена беда бы до них не добралась.

«Я не верила, что нас оставят в покое. Камилла знала, что ты родилась с грязной кровью. Хорошо, что не успела сказать Аморет. Тайну еще можно было сохранить. О, будь осторожна со своей тетушкой. Я любила младшую сестру, пока мы не начали спорить за Книгу Рода. Она кричала, что её кровь чище. Белая магия не отвергла её и не позволила иметь ущербных детей. Она достойна стать старшей, а я нет.

Силой не вышла Камилла. Мы обе охранительницы, но она гораздо слабее. Быть может, родись она целительницей или предсказательницей было бы иначе, но дар матери разделился между нами. О, это было трудное решение, дочка. Не думай, что я сразу сдалась. Я хотела для тебя только самого лучшего. Я мечтала, чтобы ты росла, не думая об ущербности, не слыша издевок.

Но я – старшая рода, и должна думать не только о своем счастье. Камилла бездетна, я больше не решусь рожать. Если я оставлю тебе силу Ада, отдам Книгу Рода сестре и уеду из Брамена, род Дюбуа угаснет. Мы станем последними его ведьмами, и после нашей смерти Ковен ослабнет. Я выбрала то, что должна. Велела Эмме вытравить из тебя дурную кровь и силу Ада».

У травницы не получилось. Изабэль сделала правильный выбор, но, наверное, его нельзя было воплотить в жизнь полностью. Даже могущественными ведьмами в мире полном магии управляет судьба. Селеста выжила и это лучшее, что могло быть.