– Правда? – удивился Филипп. Запахи эмоций к герцогу до сих пор не вернулись, понять притворяется отец Селесты или нет, было сложно. – А мне говорили ты военный. Награду получил. Селеста к тебе не заходила? Я что-то хотел сказать вам обоим, забыл что именно.

Зелье забвения? Очень похоже. Говорил Филипп рассеянно и помнил историю, придуманную герцогом, будто слышал её от кого-то другого. Зелье Темных затирало только яркие воспоминание за минувший день. Что-то тусклое и неясное так и оставалось обрывками. Перемешивалось причудливым образом и казалось пережитым на пьяную голову. Так люди с провалами в памяти переживали их легче, а колдуны прятали свои уж слишком эффектные шалости. Что стерли Филиппу? Возвращение демона в окровавленном камзоле? Или все, начиная с разговора о свадьбе Селесты?

– Я вчера признался ей в любви, – осторожно сказал герцог. – И она ответила, что моё чувство взаимно.

– Оу, – выдохнул Филипп и задумался на несколько мгновений. – Надо же. Не ожидал, что у вас так сложится.

– Я сам не ожидал. Весьма внезапно в мои-то годы. У тебя прелестная дочь. Настоящая умница и красавица. С первого взгляда покорила моё сердце. Долго не смел подойти с признанием, но вот решился и услышал «да».

Провалы заполнялись новыми воспоминаниями, как весенние лужи водой. Герцог щедро вливал небылицы в уши отца Селесты, будто создавал иной мир. Тот, где не было резкого ответа, что свадьба не планировалась. Теперь демон знал проблемы ведьмы с замужеством и по-прежнему хотел подыграть. Утомляли смотрины. Тратили драгоценное время. Смысл перебирать женихов, если Данталион никому не позволит приблизиться к Селесте как минимум до окончания договора? Ведьмы живут долго. Успеет устроить семейное счастье, после того, как проводит его в Ад. Если захочет, конечно.

– Надеюсь, Селесте пришелся по вкусу мой подарок, – говорил демон. – Редкая вещь, из столицы вез. Буду рад увидеть её в новом платье. Как думаешь, кузен, не ошибся я с камнем? Подойдет бриллиант под черный бархат?

Герцог открыл шкатулку и снял с подставки кольцо. Увесистый самоцвет заиграл гранями. Филипп смотрел на него обескураженно и не спешил отвечать. Подсказанные воспоминания приживались медленно. Демон решил помочь и подтолкнуть в нужную сторону:

– Я не родственник королю и не хозяин самой богатой лавки Брамена. Но я клянусь, что буду любить Селесту и оберегать всю её жизнь. Филипп, я прошу руку и сердце твоей дочери.

Клятва без свидетелей произносилась легко, словно спелые яблоки падали с ветвей. Все, что не скреплено кровью и не записано на скрижалях, уносит ветер. Даже зелье забвения не нужно. Герцог назначит свадьбу через год, а потом исчезнет. Селеста так и останется невестой, и снова будет искать жениха. А если года не хватит, то свадьбу отложат на второй, третий. Всегда есть мелкие проблемы и крупные неурядицы, тысяча препятствий между союзом двух любящих сердец.

Данталион смеялся над собственными мыслями, а Филипп видел улыбку. Селеста была несправедлива к отцу, не собирался он продавать её ювелиру. Как любой отец, он хотел, чтобы она была счастлива. Муж при деньгах, но не слишком богат. Не юнец и не старик. С чувствами к ней в сердце, но с холодной головой. Данталион редко будил в людях светлые чувства. Предпочитал темную сторону души, но с Филиппом получилось легко и быстро. Слишком сильно он переживал за дочь. И помнил, кого Селеста сама назвала женихом.

– Ты получишь её, кузен, мы породнимся. Хранят вас боги и пусть благословят этот союз.

Филипп торжественно пожал демону руку. Синие искры магии Темных никак не отозвались на принятое решение, значит, прятали в памяти не свадьбу, а подробности покушения на герцога. Филипп его не видел в перепачканном камзоле, но мог слышать от слуг или от дочери. Нужно узнать, как обошлись с ними и другими домочадцами. Тоже поили зельем или просто запугали и приказали молчать? С главой семьи и в прошлый раз не церемонились, подселили слугу. Жаль, демон так и не понял, зачем это было нужно колдуну. Какие следы он тогда заметал? Данталион терпеливо ждал, когда колдун отреагирует на потерю слуги, но он ничем себя не выдал. Только напоил Филиппа зельем.

Кто-то очень близкий ему. Из чьих рук он не боится брать кубок с напитком. Андрэ? Камилла? Очень может быть, что кто-то из слуг. Все зелья Темных отдают привкусом трав. Зелье забвения могли преподнести, как лекарство. Женщинам семьи Дюбуа прислуживала Жизель, а мужчинам – Мари. Неужели она?