Плохая метафора. Она обесценивала то, что я чувствовала. Сводила к вещам, не имеющим значения. Туфли, скидки, распродажа.

Я ненавидела демона так сильно, что успела привязаться. Мгновения считала до того, как снова его увижу. Весь день маялась дурью, слонялась от стены к стене и только с ним оживала. Его трубка и волшебный дым, улетающий к собору. Огонек в ладони, сила Ада во мне. Магия, в которую я всю жизнь не верила. Чудо, которого так не хватало.

Я думала, он будет со мной всегда. Договор и его бессрочные клятвы позволяли так думать. Я будто черновик писала, надеясь, что Данталион исправится и начнет вести себя правильно. Перестанет быть демоном. А я подожду. Покручу носом и выскажу ему все, что накипело. Как сдержаться-то, когда герцог такой невыносимый?

Но время прошло. Я его упустила. Где-то там в наших ссорах и спокойных разговорах потерялись шансы стать ближе друг другу. Мгновение, чтобы что-то сказать и полудара сердца, чтобы сделать.

Я могла поцеловать его. Сама. Забыть о том, что женщине нельзя первой, что сочтет проституткой, а должен добиваться. Ничего бы не случилось. Ведь это он был первым.

Нашел меня после Совета Междумирья и поставил условие: договор, возвращение домой и поцелуй. Нагло, по-хозяйски и так, будто давно решил, что я стану его.

И… И ничего. Прошло время, он переспал с Белиндой.

Все рухнуло. Переглядки, недомолвки и робкие шаги друг к другу. Он остался в тишине. Даже не смотрел на меня. Зато когда пришла Белинда, расцвел и улыбнулся.

Да, ведьма пришла. Поздоровалась и тут же увела Данталиона в сторону, мило о чем-то щебеча. Он кивал и ловил каждое слово. Нашел другую ведьму? Ту, что не перечит и на все согласна. А меня куда? Да можно оставить рядом на расстоянии вытянутой руки. Общаться вежливо, дарить дорогие подарки и даже назвать себя женихом. Пусть. Это ведь для дела. Чтобы не пришлось тратить время на скучные ужины с очередным претендентом на мою руку и сердце. Я буду обязана хранить верность месье Делорне до свадьбы, которая никогда не состоится, а он будет спать с Белиндой. Обнимать её, целовать и шептать, как ему с ней хорошо.

Обойдется. Я стану тряпкой, если позволю ему так с собой поступить.

– Месье Пекар, – широко улыбнулась я и пошла к студенту, с трудом вспомнив его имя. – А как вы познакомились с Андрэ? Не расскажете?

***

Третий жених не нравился демону куда больше первого. Оливье Гальян был прост, как все купцы. Деньги, успех, своя лавка, дорогие погремушки, красавица жена для статуса и сын для продолжения рода. Дальше этого круга его мысли не ходили. Он просчитывался на десяток шагов и потом оставался предсказуемым. А Туссэн Пекар герцогу Ада не нравился.

Весь его внешний вид, уверенность и редкие взгляды свысока не вязались с образом книжного червя. Волк в овечьей шкуре, как любили говорить люди. Флегетон под водами озера Коцит, как сравнивали демоны.

Магии Темных в нем не было, но светлячки зелья забвения, будто намеренно его избегали, хотя к другим пытались цепляться. Отлетали от жертвы на расстояние вытянутой руки и сверкали возле тех, кто зелье не пил, а к Туссэну не приближались.  Странная деталь, её нужно запомнить. Бывало так, что колдуны намеренно стирали следы магии, тогда их выдавали только татуировки на теле. Но месье Пекар пришел в закрытой наглухо одежде и поправлял рукава, когда они случайно открывали запястья.

У Белинды была похожая привычка. Она перебирала бусины браслетов и тоже прятала их под рукавами. Возможно, студент носил что-то на запястьях, а перед визитом в Дом Дюбуа снял и теперь ему неуютно.

– Вы знакомы? – спросил демон у ведьмы.

– Нет, впервые его вижу, – хмуро ответила она. – Столичный гость. И мне тоже интересно, откуда его знает Андрэ.

– О, это давняя история, – улыбаясь, ответил студент. – Если честно, мне неловко её рассказывать юной мадемуазель.

Селеста сияла, словно вместо платья золотом и драгоценными камнями украсили её. Даже румянец на щеках появился. Данталиона соблазняла с пирожным в руках неумело, а студента с мастерством зрелой женщины. Без томных взглядов и неуместного жеманства. Так, будто точно знала, что нужно спрашивать и о чем. Жених уже смотрел только на неё. Вернее, на изгиб пухлых губ и широкий вырез платья. У ведьмы голос поменялся. Стал бархатным.

– История порочит ваш благочестивый образ?

– Порочит? Нет, скорее бросает легкую тень, как от кустов на аллею парка в солнечный день. Я не праведник, но и не грешник. Не знаю, за что боги наказали меня, сломав колесо повозки. Я застрял на разбитой дождем дороге в двух верстах от Брамена. Колесо соскочило с оси, и кучер никак не мог приладить его обратно. Мы вдвоем вывозились в грязи, промокли и замерзли. Я уже начал гадать, что быстрее нас доконает: холод сейчас или неизбежная горячка после, но боги послали спасителей.