Что ж. Откровенно настолько, насколько вообще возможно. Белинда даже руки развернула ладонями к демону, показывая, что она открыта и ничего лишнего не замышляет. Признание объясняло очень многое, но не все. Допустим, Темный колдун был для прикрытия, но где ведьмы взяли исчадие Ада, чтобы подселить его в человека из парка? Зачем вообще нападать на Селесту, если она нужна живой и здоровой? Не сходилось. И первое предложение Белинды заменить собой Селесту в договоре на крови тоже оставалось загадкой. Пока Данталион думал, что страсть Белинды была случайной и мимолетной, он ощущал себя уютнее. Нет в Аморет столько цинизма, чтобы приказом отправить к нему охотницу. Или есть?

– Так вы хотите найти своего колдуна? – сладко пропела Белинда, прильнув к демону. – Заметьте, Аморет настолько щедра и великодушна, что не просит у вас помощи, а предлагает всего лишь не мешать. Взамен вы получите меня, новый договор на крови, все, что мы знаем о тех, кто подчиняется Мормоликаи и хочет вас убить. Прекраснейшая мечтает, чтобы у Владыки Ада остался всего лишь один фаворит.

Демон поймал руку ведьмы и крепко сжал запястье. Так, что бусины браслетов больно впились в кожу.

– Откуда вы знаете про Берита? – прошипел он ей в лицо.

– Это награда, мессир, так же как и весть о Темном колдуне, она не выдается вперед. Мы получим заклинания из Книги Рода, и вы обо всем узнаете. Ни мгновением раньше. – Белинда дотянулась губами до его щеки и прошептала. – Я хочу вас, герцог. И договор мне нужен, как гарантия, что вы не навредите мне и выполните свои обещания до конца. А потом приказывайте мне, повелевайте и наказывайте, если вздумаю провиниться.

Ведьма провела языком по его губам и заглянула в глаза. Карамельный аромат похоти пропитывал её кожу и оседал сладким привкусом на небе. Слишком приторным, тошнотворным. Ведьмы решили, что могут торговаться с высшим демоном. Припугнуть интригой Мормоликаи и Берита, поставив перед выбором – жизнь Данталиона и статус фаворита против маленькой никчемной ведьмы, на свою беду оказавшуюся ключом к чужим секретам.

– Я подумаю, – ответил герцог и вытер лицо рукавом.

Спать мне полагалось в ночной рубашке и чепце. Летом камины не топили, отдыхая от дыма и тяжелого воздуха. Считалось, что в прохладе засыпать приятней, но я ненавидела холод. Сама была тощей, мерзлявой и тело Селесты в этом плане мало отличалось от того, что похоронили в моем мире. Даже легкий сквозняк доводил до гусиной кожи, желания зябко поежиться и поворчать что-нибудь под нос. Постоянный холод доводил до психа.

– Жизель, принеси еще одеяло! Я не могу спать под этим стеганым недоразумением, мне холодно. Ты не знаешь, что мозг заботится о хозяине и не дает уснуть, чтобы тело не замерзло насмерть? Так вот, у меня бессонница! Меня колотит. Слышишь, зубы стучат?

Я демонстративно клацнула челюстями, а немая служанка горестно вздохнула. Раскапризничалась мадемуазель, сладу со мной нет. Дык пусть принесет одеяло, я успокоюсь. Знала бы, где лежит, сама взяла и не выпендривалась с барскими замашками. Тем более перед Жизель, знающей тайну Ольги Паустовской. Непонятно только, какие еще тайны она хранила. Чем дольше я за ней наблюдала, тем сильнее подозревала неладное. Особенно в сравнении с простоватой Мари. Да, немая девушка не могла быть душой компании, её замкнутость объяснялась недугом. Но Жизель принципиально ни с кем не общалась. Даже кучера Оноре сторонилась, а он круги вокруг неё нарезал и звал замуж регулярно.

Казалось бы, смысл отказывать? Не такая уж завидная невеста, чтобы носом крутить. Да и кучер ничего так. Крепкий, плечистый, на крокодила не похож. Понимаю, что сердцу не прикажешь, если другой нравится, но где этот другой? Первая детская влюбленность с трагическим финалом и травмой на всю жизнь? Он ушел на войну и не вернулся? Женился на другой?

Жизель не спешила со мной откровенничать, жестами показывая дистанцию. Увы, я далеко не ласковый кагэбэшник, без мыла пролезающий в любую душу. Может, ляпнула что-то не то или не с того начала, закрылась служанка. А после истории с Мари, купившей приворот у аптекаря и подозреваемой в связи с нападением в парке, глухая оборона Жизель выглядела еще подозрительнее.

Дверь за спиной хлопнула и я обернулась:

– Нашла одеяло? Давай сюда.

На пороге вместо Жизель стоял герцог Ада, а служанка испуганно выглядывала у него из-под локтя. Роста не хватало, чтобы смотреть через плечо, да и широкой спиной демон почти весь обзор закрывал. Злой демон. До черноты и пламени Ада в глазах злой.

– Вы замерзли, мадемуазель?

Я вдруг поняла, что совершенно одна в комнате. Рядом нет Филиппа, Туссэна, даже пьяного Андрэ, а грациозная и стройная Жизель, если захочет, не отобьет меня у Данталиона. Уже пыталась однажды в повозке, перышком отлетела в сторону от удара.

– Нет, мне тепло, – с перестуком зубов от страха ответила я и попятилась к кровати.