Крысами служанка назвала своих хозяек. Изабэль и Селесту Дюбуа. Я качнулась назад, пытаясь удержаться за стену. Убийца действительно все время была в доме, и очень близко ко мне. Помогала одеваться, рассказывала сплетни. И мотив у неё был. Пока обе хозяйки живы, Андрэ не получит наследство. Бесполезно проситься за него замуж. Потому она и купила два пузырька одновременно. Приворот, чтобы влюбить в себя брата Селесты, и яд, чтобы расчистить ему дорогу. Вот зараза какая! Приду домой в морду дам и за волосы оттаскаю!

Я пока ехала в повозке обратно, десять способов казни для Мари придумала. Жаль, нельзя сжечь на костре, как ведьму, или посадить на электрический стул, но судить её нужно. Два убийства и одно покушение! И плевать, что похоронили только Изабэль, её дочь тоже яд выпила. Крыс Мари травила, умная какая. Глупая, на самом деле. Зачем в открытую покупать яд у аптекаря? Это же проверяется на первом допросе. Пускай в Брамене нет своего Шерлока Холмса, но неужели она всерьез рассчитывала, что сможет сохранить тайну?

– Не она это, – задумчиво и так тихо сказал демон, что я едва расслышала. – Темные колдуны, символы ритуала в сарае, зелье забвения, исчадие Ада внутри убийцы в парке – слишком сложно для служанки. Зачем ей вообще подселенец понадобился, если жертва приворот выпила, и он подействовал? Аманд узнал Белую магию в крови.

– А подселенца сложно достать? – удивленно спросила я, как-то не подумав обо всех мелочах и нестыковках.

– Если ты не демон, то чрезвычайно сложно, – еще тише ответил Данталион. Кучер вел повозку медленно, и, казалось, засыпал на козлах, но может быть притворялся и прислушивался? – Исчадие слушается только хозяина. Человек не может повелевать им. Нужна оболочка. Предмет, куда на время заключается сущность подселенца, и слово-ключ к нему. Исчадие засыпает и хранится внутри предмета, пока его не выпустят. Может два дня пройти, а может целый век. Чем дольше спит, тем сильнее становится.

Лицо герцога освещалось бледным светом из окна повозки. Кожа казалась мраморной и холодной, если к ней прикоснуться. Никогда не видела его настолько погруженным в себя. Тоже ведь за свою жизнь опасался, хотя до сих пор с его головы ни один волос не упал. Даже слабость после битвы в парке не в счет. Не было у нападавшего шанса. Тем более покушение выглядело странно. Будто фарс или не очень талантливый спектакль. Рано я схватилась за ответ аптекаря, и повесила вину на Мари. Конечно, ей не по зубам водить за нос герцога Ада и уж тем более покушаться на его жизнь. Служанка – пешка в чьих-то руках. И вот его мы как раз и ищем.

– Я давно не видел таких спрятанных подселенцев, – продолжил Данталион. – После явления Темных в ваш мир, демоны перестали иметь дела с людьми. С ведьмами. Скорее уж исчадие напрямую из Ада доставили. Но тогда почему я в парке присутствие другого демона не почувствовал? Табак отбивает нюх, но печать вросла в меня, ей нипочем колдовские травы. Кольнула слабо. Как раз на подселенца.

Демон, не дожидаясь вопроса от меня: «Что за печать?», оттянул шейный платок и показал ту самую татуху. В полумраке я её не разглядела, просто вспомнила, что она есть.

Понятнее ситуация не стала. Если демона не было поблизости, значит, воспользовались консервой с исчадием Ада внутри…

– Стоп, – вскинула я голову. – Выходит, что рядом с нами сейчас бродит не только Темный колдун, но и кто-то из людей, подружившийся с демонами? Причем с теми, кто против тебя?

Герцог кивнул и добавил:

– Белая ведьма в союзе с демоном. Человек без магии слово-ключ впустую называть будет. Оно на вашу силу реагирует.

– Ох, – сползла я по спинке сидения вниз, – все-таки Камилла, да? Она убила матушку и  в парк привороженного подослала?

– Не знаю, – осторожно ответил демон. – Ведьм в Брамене много. Нужно с Мари поговорить.

Врываться в спальню слуг и всех там пугать Данталион не стал. Мы спокойно добрались до дома, герцог попросил кучера позвать к нему служанку и пошел наверх. Пока Мари спросонок не спеша одевалась, зевая во весь рот и проклиная месье Делорне, я дождалась, пока в доме снова все затихнет, и тоже пошла к нему.

В спальне демона горел камин. Огненный бес скакал по поленьям, не обращая на меня внимания. От жары клонило в сон, но я стоически держалась на ногах, понимая, что стоит сесть или, не приведи местные боги, лечь на кровать, тут же отключусь. Пушкой потом не разбудишь.

Злость на Мари не прошла. Даже если не она все организовала, то яд из аптеки все равно принесла, и сама, скорее всего, добавила в еду. Не важно, кто стоял за спиной и чем шантажировал. Пусть ей приставили нож к горлу или затянули удавку, как у меня от договора с демоном, Мари свою выгоду имела. Не раскаялась потом, не побежала в Инквизицию или к городским властям признаваться, а всего лишь переживала, что приворот не подействовал на Андрэ, и он не захотел жениться. Ах, бедная, бедная, Мари. Столько усилий, два убийства и все впустую.