За всю жизнь Иллиадар не встречал кого-то, кто мог бы похвастаться настоящей магией. Так, легкий ветерок, небольшой огонек - максимум, что могли сотворить так называемые колдуны.

Но чего Иллиадар мне не рассказывал, а может, не знал сам, так это того, как относятся к таким людям в королевстве. Вернее, не во всем королевстве, а в деревнях.

В большинстве своём на людей, в которых всё еще тлел огонек магии, особо не обращали внимания, так как вреда они вроде не приносили. В городах да около замков благородных колдуны считались кем-то вроде людей-альбиносов. Да, необычные, да, посмотреть раз-другой можно, да, редко встречаются, но вроде бы неопасные и такие же люди, как остальные.

А вот в глубине королевства, в деревнях, оторванных от больших городов, отношение к таким людям было совсем другим. Некая обособленность, отсутствие образования, предрассудки- и пожалуйста! Колдунов боялись. А страх, как обычно, вызывает в большинстве своём агрессию.

Если колдун или колдунья могли своими силами лечить, то таких людей деревенские еще терпели. Отдавали им самую дальнюю избу, охотно лечились, плевались, конечно, судачили, старались не подходить, но не вредили.

А вот тех, у кого не было таланта лекаря,  ждало одно - изгнание. Вполне может быть, что в других местах и вовсе убивали, если ребенок начинал проявлять нестандартные таланты.

Агате повезло - её ребенком просто выгнали из деревни. Без пищи, одежды, денег. Просто вытолкаливзашей в чем была, велев никогда не возвращаться. Хорошо хоть стояло лето.

Родителей у Агаты не было. И если до того, как в ней пробудилиськрохи магии, деревенские жалели сиротку, то с появлением новых способностей она тут же превратилась в убийцу. То есть все тут же уверовали, что колдунья высосала жизнь матери еще в утробе, а после и жизнь отца.

Конечно же, ничего подобного не было, но люди были убеждены в ином, так что скоренько избавились от опасного, на их взгляд, ребенка.

Так что детство и юность уАгаты были не сахар, но девушка оказалась с характером, так что добилась вполне хорошей работы в доме самого главы города. А сделать это, как она говорит, было не так просто.

И жила она с тех пор вполне хорошо, позабыв о давних обидах и тягостях. Пока на пороге дома не появились мы с Иллиадаром.

Агата призналась, что всегда старалась не показывать того, кто она такая, боясь, что её постигнет прежняя судьба - то есть чтоКадма, испугавшись, прогонит девушку с хлебного места. Снова скитаться по миру в поисках еды и крыши над головой не хотелось совершенно.

Вот только в тот день, когда приехали мы, Агата случайно спалила полотенце. А ведь до этого дня девушке удавалось жестко контролировать свои силы. Она ни разу не сделала ничего, что могло бы ее выдать, и тут такое.

Она призналась, что в ту ночь проплакала до самого утра. А потом весь день думала, почему так произошло.

В следующий раз после времени, проведенного рядом со мной, Агата неосознанно подняла в воздух тяжелую бочку. И пусть она была пустой, но очень уж мешалась на проходе. Поначалу Агата испугалась, но потом задумалась.

Все случаи происходили после нашего общения. А еще Агата заметила, что испытывает к гостье господина странные чувства.

При этих словах я была весьма смущена, так как служанка, не особо стесняясь, рассказала, что я вызываю у нее большую симпатию. А ведь до этого момента, как призналась Агата, она за собой ничего подобного не замечала.

Это вызвало у нее любопытство, так что она стала незаметно наблюдать. Вот тогда она и поняла, что стоит ей побыть рядом со мной чуть дольше, как силы её увеличиваются. Не обычные физические силы, а колдовские. И так как она никогда ими не занималась, стараясь подавить, то и управлять не могла. Всё выходило спонтанно. То дрова в печи сами вспыхнут, то вода моментально нагреется, то молоко прокиснет, загустев до состояния сметаны.

Агата снова стала бояться. На нее и так уже начали поглядывать остальные слуги, будто что-то почуяв. Хотя вроде никто не видел, как она непроизвольно колдовала.

Когда пришловремя делать выбор, остаться или же попроситься с нами, Агата выбрала второе.

- Я никогда не любила эту свою особенность, - сказала она тихо, сминая чуть подрагивающими руками небольшую тряпочку. Я глядела на нее и удивлялась. Обычно спокойная девушка сейчас была не похожа сама на себя. Один только румянец на щеках и чуть дрожащие губы многое меняли. - Но в одну ночь, когда была гроза, вдруг поняла, что не могу больше оставлять всё, как есть. Такой дармне дан свыше, так что скрывать свои силы-это будто отрицать часть себя. Не думаю, что там, наверху, кто-то оценит подобное поведение. Зачем-то ведь нам это даровано. А если есть причина, то кто я такая, чтобы идти наперекор? И тогда я подумала, что должна отправиться с вами, госпожа. Рядом с вами будто все совершенно другое. Мир словно другой. Я... я... не знаю, как объяснить.